— Может и не умеет, — кинула королева. — Если честно, то я его об этом не спрашивала, — заговорщицки подмигнув, королева решила вернуть разговор в прежнее русло, задавая очередной вопрос: — А теперь представь, что они станут одной семьёй. Что будет? — вопрос был открытым и подразумевал довольно много ответов. Но в этом и был весь смысл — так Камелия озвучит то, что первым придёт на ум. Причём отвечать она скорее будет сама себе.

— Хм, — задумалась девочка. Вопрос был интересным, с какой стороны не посмотри. Осталось понять, как объяснить то, что она надумала. — Наверно будет грустно, — бровки девочки встали домиком — явный признак того, что ей что-то не нравится, — леди Лемилия будет получать всё, что захочет.

— И что же тут грустного? — королева давно знала ответ на этот вопрос, но всё же ей был интересен ход мыслей дочери.

— Да то, что добрый сэр Освальд будет грустить, — ответила девочка, — ему ведь понравилась стройная леди Лемилия, а она очень любит сладости. Она будет их постоянно просить, и сэр Освальд не сможет ей отказать. А я слышала, как ты говорила, что если получать много сладкого, то можно и растолстеть. А с аппетитом леди Лемилии — это определённо случится. Она растолстеет, и, хотя она уже не будет нравиться сэру Освальду, он всё равно будет с ней жить, потому что они уже поженятся, и потому что он слишком добрый, чтоб кого-то огорчать. А о нём кто подумает? — девочка задумалась теперь уже над своим вопросом. А королева, стараясь держать лицо, металась мыслями: во-первых, она думала, что грустно будет вовсе не из-за этого, а из-за того, что Освальду не будет приятно исполнять все просьбы-причуды-требования леди Лемилии, а во-вторых, она действительно говорила о сладком, правда имела в виду совсем другое, и полнота в том контексте была не от жира, а от беременности. Но об этом она решила промолчать — вот уж это её пятилетней дочери точно знать ещё не надо!

— Камелия, дочка, а как ты считаешь, что можно сделать, чтобы не было грустно? — королева была довольно мудрой женщиной, но, как и большинство представительниц прекрасной половины человечества, она была любопытна, а её дочь обычно выдавала интересные идеи и умозаключения. Все во дворце любили сэра Освальда и не хотели, чтобы он страдал. Может этой малышке и впрямь удастся найти решение там, где взрослые застряли в тупике?

— Я думаю, что можно женить леди Лимелию на сэре Рэймонде.

— На рыцаре? — от неожиданности, удивление просочилось через подобающую светской леди маску спокойствия.

— Конечно, — кивнула Камелия, — я не знаю ещё кого-нибудь с таким именем, — такое простое объяснение вызвало искренний смех королевы. Было не так много людей, с кем она могла позволить себе показать то, что было на душе. — Он добрый, красивый и умный, поэтому он будет баловать леди Лемилию, но не слишком. А она будет его уважать, — чуть подумав, девочка добавила, обращаясь не столько к матери, сколько просто так, к миру. — Кто же сможет не уважать настоящего рыцаря и не восхищаться им?!

— Ну допустим такой вариант, — тёплый взгляд ласкал девочку, — а как же быть тогда с сэром Освальдом?

— Помочь ему могу даже я, — Камелия заёрзала на диване, видимо устав сидеть.

— Да? И как же? — на сей раз королева даже предполагать ничего не стала, вся обратившись в слух.

— Просто ему надо рассказать, что наша кухарка, Мила, обожает его. А жену, которая так вкусно готовит, ещё поискать надо! А как она поёт! Мама, ты слышала? Девушка, которая поёт так, что становится тепло даже зимой — не может быть плохой женой. Ведь правда? — пара маленьких ладошек скользнула в тёплые и такие родные ладони матери, а взгляд умолял ответить положительно. И не потому, что ребёнок не любил ошибаться, а потому, что очень хотелось, чтоб никому не было грустно.

А в это время Дэй, спрятавшись за занавеской, нервно подёргивал кисточкой хвоста и усердно что-то черкал в своём свитке.

Факелы сильно коптили, а вот свет давали весьма и весьма слабый, настолько, что по дальним углам огромной пещеры было темно. Группа из тринадцати выпускников шумно переговаривалась: кто-то хвастался новыми хитростями, придуманными или подслушанными совсем недавно, кто-то бахвалился тем, что успел занять очень выгодное время, для практической дипломной работы (ведь девятнадцатый или восемнадцатый век намного интереснее, чем возня с первобытными людьми, которых и людьми-то назвать можно с большой натяжкой), а кто-то пытался угадать, что же за задание им достанется.

— Так, все здесь? — пророкотал низкий голос, заставив угомониться молодое поколение — без недели — обладателей дипломов. Из нестройного хора голосов старый чёрт понял, что группа в полном составе. — Вот и прекрасно. Значит, количество провалившихся уменьшится, потому что ждать я никого не намерен, — такое начало пока ещё студентов не обрадовало, поэтому все притихли и внимали. Иерархическая ступенька, на которой стояли студенты, была выше, но такого преподавателя попробуй не воспринять всерьёз — мигом очутишься, в лучшем случае, на пересдаче, а в худшем… Впрочем, о худшем старались не думать, очутиться там они всегда успеют.

— А поконкретнее можно? — дерзкий голос из толпы прорезал тишину, приковав к себе внимание не только однокурсников, но и преподавателя.

— А тебе, Адрия, как всегда неймётся, да? — как ни странно, гневной вспышки не последовало. Рискнувшая задать вопрос красотка выступила вперёд, цокая шпильками каблучков ярко-красных туфель. Она за время обучения успела не только создать свой образ, но и заставила всех его принять. Крайне нескромный наряд, скрывающий только самый необходимый минимум, обтягивал стройное тело, практически не давая простора для воображения, а обувь всегда была на каблуках. Как она умудрялась в ней сдавать все зачёты — оставалось загадкой почти для всех. Единственный, кто не удивлялся, был её однокурсник Дэй, который и научил её, как можно, оставаясь в любимой обуви, бегать по скалам и продираться через болота, не сломав длинные ноги и не перемазавшись грязью по самые уши. Не то чтобы Дэй умел обращаться со шпильками, он просто знал парочку заклинаний и поделился ими с ней. Правда, за такие полезные сведения Дэй стряс с Адрии по полной: пара древних фолиантов, пятнадцать свитков с особо нудными домашними заданиями и помощь в создании артефакта невидимости — очень полезной вещи, если хочешь побывать там, куда тебя не приглашали, но куда ты явно вознамерился попасть.