Беспризорник Яшка находит обезглавленное изуродованное тело, о чем сообщает доктору-криминалисту. В то же время в отряде продразверстки исчезают бойцы. Помощник криминалиста Максим, пытается самостоятельно разобраться в запутанном деле.
– Доктор, открой! Это Яшка. Там с телеги дядьку без головы скинули. – Стучал в окно беспризорник, коих в больших количествах породила гражданская война.
– Иду! – Крикнул ему доктор, пару месяцев назад официально назначенный на должность городского судебно-медицинского эксперта, но все еще не оставившего врачебную практику и помогавшего обитающим неподалеку сиротам.
– Мне с вами, дядь Вань?
– Желательно. – ответил мне доктор, застегивая жилетку. – Распорядись, чтоб запрягали.
– Да здесь не далеко. – Шипел в окно Яша. – Пешком быстрее управитесь.
Я натянул брюки и короткий пиджак, следуя примеру дяди, который независимо от ситуации всегда выглядел франтовато.
В этот утренний час мы представляли собой странную компанию: спешащий доктор, размахивающий чемоданчиком, еле поспевающий за ним мальчишка, в грязной куртке, рваном картузе и обрезанных штанах на веревке, замыкал процессию гимназист, словно возникший из довоенного времени.
– Не торопись, доктор, мертвому твои банки не понадобятся. – просил дядю запыхавшийся Яшка.
– В этом еще убедится надо. – отвечал он, задыхаясь от быстрой ходьбы.
На мостовой в высохшей лужице крови лежала отрубленная голова с выколотыми глазами. Отрезанные уши и язык были аккуратно сложены рядом, образуя пирамиду. Чуть поодаль находилось обезглавленное тело.
– Беги, Яш, в уголовный розыск за следователем Васильевым, а ты, Максим, зарисуй все, да поторопитесь. – Раздал нам указания доктор и приступил к осмотру.
Я числился помощником доктора и временно заменял, приписанного к милиции фотографа, пропавшего куда-то, так и не дождавшись ремонта сломанной разбушевавшемся задержанным фотокамеры.
Минут через тридцать прикатил конфискованный у расстрелянного ювелира АМО-15, гордость местного уголовного розыска. Машин в нашем уездном городе и с десяток не наберешь, каждая – чудо иностранных инженеров. Давно я мечтал прокатиться хоть на одной из них. У доктора была карета скорой помощи, но двум лошадкам до мотора в 35 было далеко.
– Давно убит? – Поинтересовался у доктора уголовный следователь Васильев.
– Этой ночью, кровь свернулась, и язык подсох. – Ткнул доктор карандашом в останки.
– Беспризорники здесь неподалёку обустроились, может это их рук дело?
– Может, если кто-то из них давно работает мясником или доктором. Видите, края ровные, не рваные. Нож острый должен быть и рука твердая. Убили не здесь. Совсем крови мало. Яша видел, как тело скинули. Ко мне прибежал, а я уже вам, товарищ следователь, об убийстве сообщил. Вот с племянником первыми прибыли на место преступления и уже все зафиксировали. Везите тело в морг, там точнее скажу.
Сбегали за извозчиком с телегой, которых не было слишком долго. Никто не соглашался мертвяка везти, пришлось накинуть «керенку».
– Хорошо рисуешь, – похвалил меня следователь Васильев. – Не хуже фотографии выходит. Учись у дядьки его премудростям, как раз лет через десять место криминалиста займешь.
Яша, озабоченно крутившийся в соседних кустах, тоже решил глянуть из любопытства.
– Живой-то он покрасившее был. Часто здесь ходил. – прокомментировал он мои зарисовки.
– Вот так мёртвого узнал?
– На руку глянь. Видишь, цепь у него на руке набита, никогда такой не видел, поэтому и заприметил.
Обрадовавшись ценному свидетелю, я передал его слова следователю, и нас с Яшей взяли в участок, чем он был очень недоволен и исподлобья поглядывал на меня до той поры, пока нас не пригласили в автомобиль. Гордые, мы неслись по улицам города до центральной площади, где рядом с клубом и театром размещался уголовный розыск.
Вскоре нас позвали в кабинет. Моей обязанностью было либо зарисовать подозреваемого с натуры, либо со слов свидетеля. Мне нравилось здесь находиться. У противоположной к входу стены стоял массивный стол с большим конторским стулом, на котором сидел Васильев. Сам стол, с аккуратно сложенными бумагами, печатной машинкой и лампой с зеленным абажуром, был покрыт такого же цвета сукном. Перед ним стоял хлипенький стул для посетителей. «Нечего тут рассиживаться, – любил повторять следователь, – очистил душу и гуляй в камеру на прочные нары. Любят преступники время тянуть на удобной мебели».
Я же всегда сидел на кожаном диване, стоящем вдоль стены рядом с железным сейфом и пальмой в кадке. Там удобно было держать блокнот и подозреваемые меня не видели.
В середине допроса в кабинет ввалился гражданин в форме и, поздоровавшись с Васильевым, сразу перешел к делу.
– Боец у меня пропал. С утра никто не видел.
– Так ты, Жилов, по кабакам посмотри, или по девкам поспрашивай, а не сразу к нам. Допрос у меня. Труп нашли изуродованный.
– Слыхал я уже о нем, поэтому сразу к тебе. Покажи труп, может он?