— Ты намеренно показал мне именно это зрелище?

— Ниа, — голос Алэра был печален, но тверд, — объездного пути нет! Это сердце Нордуэлла, к которому ведут все дороги!

Ответить мне было нечего, да и не хотелось ничего говорить, успею, в замке меня ждут не дождутся желающие! Сильная рука супруга удобно разместилась на моей талии, придерживая, помогая избежать падения, но в то же время захватывая в плен, не позволяя шевельнуться. Потому и мысли все о нем, о его действиях, непростых, а тщательно выверенных. Крепкая ладонь чуть переместилась, одаривая лаской, но я попыталась отодвинуться, внезапно ощущая все его чувства, поражаясь их силе. Этот неистовый водоворот боли, гнева, безудержной ревности, проник в каждую клетку моего тела, опутал сознание. Лишь три желания жили в лорде во время нашей разлуки — захватить, подчинить, господствовать — и только так, а не иначе!!

— Почему? — спросила я.

— Что тебя интересует? — демон на меня не смотрел, только вперед, туда, где клубилась тьма, вырисовывающая замысловатые, диковинные узоры.

— Почему мы едем в Нордуэлл, а не в Ар-де-Мей! Не верю, что ты думал лишь о мести!

— Считаешь, что я способен на милосердие?

— По отношению к врагам — нет, но я тебе не враг! Скорее досадная помеха!

— Не верно! — губы супруга, словно невзначай напоминая, скользнули по моей шее. Добрались до уха, опаляя жарким дыханием, и шепнули. — Ты не помеха, ты моя половинка! А я твоя! — от этих слов, сказанных вкрадчиво, с определенной долей горечи и каплей яда, мне стало не по себе.

Поежившись, обронила:

— Чего ты добиваешься?

— Чтобы ты полностью это осознала, и не пыталась сбежать от меня! А если бы и ушла, то вернулась сама, без принуждения! Пойми, я неволить не стану!

— Разве? — мне казалось, что сказала ехидно, но Алэра не проняло:

— На тебе путы? Или кандалы? Ты пленница или жена? — властные, возбуждающие прикосновения его губ находят отклик в моем теле, заставляют прижиматься сильнее к Алэру, уверенно держащему меня в объятиях.

Поворачиваюсь, чтобы оттолкнуть, но не могу, теряюсь, пропадаю, тону в глубине потемневших глаз и отчаянно умоляю:

— Остановись… Нам нужно идти вперед…

— Они подождут! Нам нужно стать ближе, слиться в одно целое…

— Сейчас? — в душе нарастает паника, но тело уже откликается на страстный призыв супруга, и мои руки скользят по его плечам. Наверное, я буду ненавидеть, но только себя, за эту слабость, за покорность, за желание обладать демоном, как он владеет мной.

Только не сейчас, теперь только смирение и стремление принадлежать ему, пылать от желания, отдаваться и кричать от пронзающего удовольствия, позабыв обо всем.

На подъезде к замку мой нос уловил жуткий запах смрада, и к горлу подступила тошнота. Я невольно поморщилась, не сдержавшись, прикрываясь ладонью.

— Хм-м… — прозвучало из уст мужа, в то время как его глаза оставались похожими на кристаллы льда.

— Не злорадствуй, а подскажи, как это изменить! — произнесла, поворачиваясь и одаривая ир'шиони строгим взором, а сама залюбовалась, глядя на то, как скупые лучи пасмурного дня играют заманчивыми бликами на его черных волосах.

— Я покажу, — губы Алэра скривились в неком подобии улыбки, но то, как он посмотрел, заставило сердце стучать во много раз быстрее.

— Ладно, ты победил! Дальше, что? — тихо призналась ему, в душе не желая сдаваться, хотя и протестовать не было смысла. Просто приняла это, как сбывшийся факт, словно стояла на распутье, выбирая между тропой через дремучий лес, болотом и одной-единственной дорогой.

Стены замка казались ниже, чем прежде, как будто они осели, не в силах выносить тяжелый груз, обрушившийся на них внезапно. Вздрогнула, и эрт Шеран тотчас уточнил:

— Не нравится?

— А тебя это радует? — в тон ему откликнулась я, бросая взор по сторонам.

Здесь зрелище казалось приятнее, несмотря на утренний час на полях суетились работники, и кое-где урожай уже был собран. А в иных местах колосья почти касались земли, ожидая пока падут под взмахами многочисленных серпов. Крестьяне, заметившие лорда и его жену, спешно бросали свои занятия и низко кланялись. По тому, как люди смотрели на меня, было непонятно, о чем они думают. И как-то случайно вспомнились слова Гана, сказанные когда-то в пылу ссоры. «Ниавель, — говорил рассерженный брат, — обычным людям, тем самым, простым, в большинстве своем все равно, кто стоит над ними! Им главное другое! Любой, кто обеспечит им защиту, даст крышу над головой в непогоду и сытно накормит, сможет на веки вечные получить их поддержку, привязанность и искреннюю любовь! И неважно во дворце он рожден или в жалкой лачуге! Не гордись своими предками, стремись сделать то, чем могли бы гордиться твои потомки!» Тогда я возмутилась, но сейчас склонна была согласиться, потому молчала, покусывая губы, раздумывая над своей дальнейшей судьбой. И будущее казалось мне столь же мрачным, как и небо над Нордуэлльским замком.

Едва въехали в ворота, как услышали шум, и лорд, кивнув стражникам, заинтересовавшись, изрек:

— Идем, посмотрим, чего все так орут!

Не удивилась открывшемуся зрелищу, а вот Алэр даже рот приоткрыл, явно не ожидая лицезреть подобное действо, и руку опустил, отчего я спрыгнула с коня и направилась, как и многие другие, в круг. В самом центре тренировочной площадки, окруженные толпой любопытствующих, сражались Диль и Лион. Нельзя было с уверенностью сказать, кто из них выигрывает. Народ в своей основной массе поддерживал демона, подбадривая его, желая увидеть унижение королевской альбины. Только вот не на ту напали! «Терпение, выносливость и хитрость!» — так твердили нам наставники, и Ди, в числе прочих, накрепко усвоила все уроки. Диль то и дело отступала, пристально наблюдая за каждым действием Лиона. Разумеется, ир'шиони был выше, крепче и шире в плечах, по сравнению с ним моя альбина казалась тростинкой. Но мало кто знал, что ее не так просто сломать!