Мои рассуждения резко прерывают. Лицо лизнул большой слюнявый язык, а в щеку уткнулся теплый мокрый нос. Открываю глаза – надо мной нависла та самая лайка. Смотрит по-настоящему умными голубыми глазами. «Съесть» не планирует. Спасает что ли?

– Феликс, куда ты пропал, собака ты непослушная?! – мужской возмущенный голос.

Надо бы подняться, посмотреть. Сил нет. Холод проник во все-все косточки. Пёс прижимает к земле, сырая шерсть укрывает. Тепло. Разум старается не исчезать, но воспринимаю всё как в тумане.

– Сколько раз тебе повторять, сюда не убегать! – Голос приближается. Возмущения в нем еще больше. – Чему тебя только учит твоя нерадивая хозяйка?! Бери пример с Макса!

Голос резко обрывается.

– Что за чёрт, Фел?! Откуда ты нашел ЭТО?! – Теплого пса грубо оттаскивают, лапа с когтями попадает по моему телу. Я тихо взвизгнула. – Ты?!

Ох, лучше бы лежала на земельке спокойно. Главное, не открывать глаза.

– Ты специально меня не оставляешь в покое?! – Голос рычит и метает молнии.

– Я не знала, что это твоя собака. – Силы появляются постепенно. Злость всегда помогает выжить.

– Здесь всё мое! Лес, собака, земля!

– Барбос, мать твою. – Я села, вытянув ноги. Подняла голову вверх.

– Совсем полоумной стала?! Откуда ты здесь?!

– Да пошел ты, Орестов, честно. Помирать пришла на ТВОЮ землю, а ТВОЯ собака не даёт.

– Была сукой такой и остаешься!

Голос как сталь. Разворачивается, шагает в том направлении, куда и я пыталась добраться. Лайка по приятному имени Феликс остаётся рядом со мной. Ласкается, пытается помочь встать. Обладатель злого голоса произносит не оборачиваясь:

– Фел, я тебе сказал – домой! ЭТУ я не поведу в деревню!

– Гав! – Голос пса похож на своего хозяина – насколько может быть возможным.

– Придурок! – Возвращается, снова подходит ко мне. – Встать можешь, чудовище?

– Отвали.

– Я б с радостью, но вот он – Показывает на Феликса. – Категорично против. А если я вернусь один, то будет проблем больше. Поэтому еще раз спрашиваю: встать можешь?

– Наверное.

– И сними ты свои каблуки! – И себе под нос пробубнил. – Нашла в чем в лес выйти, дура.

Я промолчала, молча расстегнула туфли. Нести обувь сил нет. Плевать, пусть как памятник здесь остаются. Положила рядышком и поднялась во весь рост. Феликс подошел, взял в зубы мои туфли за ремешки и толкнул меня мохнатой головой. Я закачалась, но устояла.

– Подкаблучник! Пусть сама несет свой мусор.

Стало стыдно перед псом. Протягиваю руку, забираю «шпильки».

– Помогать не буду, хватает его. Вперед!

– Спасибо. – Я одной рукой взялась за ошейник Феликса (кстати, габариты у собаки в разы больше, чем у любой другой лайки), другой несла обувь.

– Майкл, а где мы?

– На глупые вопросы тоже не отвечаю! Жду объяснений от тебя. – Мы так и шли по тропинке: впереди мой, можно сказать, спаситель, следом я с Феликсом. Спина Орестова заслоняла обзор, да и в принципе, было уже всё равно.

– Каких?

– Не тупи. Откуда ты здесь?

– Не знаю.

– Ермила!!! – Резко остановился. Я уткнулась ему в спину. Он психанул, развернулся. – Что ты мне “лапшу на уши” вешаешь?!

– Честно, Майкл. У меня было восьмое марта, я немного выпила …

– Неудивительно.

– А потом очнулась тут. Точнее, в школе, что позади около леса.

– В школе?! – История с разворотом повторяется. – Да не трогай ты меня!

– Сам не тормози тогда. Да, именно там. А сегодня вышла из нее и пошла по тропинке. Вот и пришла сюда. Всё.

– И как же ты, чудище, попала в школу?

– Откуда я знаю?! Как-то!

– Кто еще там был?

– Никого. – Про Призрака молчу. Это не его дело.

– Совсем?

– Да.

– И никаких звуков, голосов?

– Говорю же нет!

– И детей не было?

– Детей?! – Кто из нас идиот?

– Да. В деревне пропадают дети по два-три человека в неделю.

– Это вам в полицию.

– Помолчи и дослушай. Их то ли уводят, то ли сами, потом той дорогой, что ты сейчас, возвращаются: чумазые, голодные, молчаливые. Где были, что делали, зачем – не отвечают. Они просто молчат. Потом снова по новому кругу. Пытались выследить – никак. Знаем свой лес, а тут, будто, рок злой водит за нос.

– Жутковато.