— Хорошо. Я прогуляюсь на юг и вернусь. Соскучиться не успеете! — с наигранной веселостью ответил лорд.

Солнечные лучи высветили все горестные морщины на лице демона, делая его гораздо старше.

— Я тебя люблю! — как же долго я тянула, и насколько легко произнести эти чудесные звуки. Словно спеть красивую, утешающую душу песню. Кажется, даже солнышко в небесах улыбнулась, а ветер принес ароматы еще такой далекой весны.

— Я знаю, — теперь Алэр улыбнулся искренне. — Еще в крепости понял, что как бы ни злилась — не прогонишь и не сбежишь снова.

— Да, ты ворвался в мою жизнь с колючим северным ветром и занял в ней главное место, — мне хотелось смеяться и весело шутить.

Рейн наклонился, делясь своим дыханием, прикасаясь губами к губам, отдавая всю свою нежность, показывая всем, с кем остаются его душа и сердце.

Страдание и радость, счастье и горе, успех и падение — они ходят рука об руку. В моей судьбе не бывает одного без другого. Я приняла решение жить настоящим. И оно не меняет картинку. На лице счастливая улыбка — никто не должен понять, что разрывает меня на части. Я прощаюсь с Алэром легко, будто он и впрямь едет на верховую прогулку. Я желаю Беккитте «удачи в дороге» и обещаю заботиться о толстяке. Я не обращаю внимания на исходящую от Илны ненависть, и все еще надеюсь.

Отряд тронулся, и я сцепила руки в замок, глядя в спину сидящего на коне Алэра. Любимый оглянулся и в последний раз взглянул на меня. Мою грудь пронзил очередной приступ острой боли.

Я спросила в пустоту: «Почему? Почему я не призналась раньше? Почему всеми силами отвергала твою любовь, Рейн? Чего опасалась? Потерять свободу? Да разве была она у меня?! И есть ли сейчас? Да, мужа у меня больше нет, зато есть свое королевство, лежащее в руинах! Но нужна ли мне такая свобода… Свобода от любимого?! Почему я так долго боялась принять твои изменившиеся по отношению ко мне чувства, демон? Зачем отвергала твою заботу, игнорировала нежность? Почему я так страстно желала тебя убить? Почему только в настоящем, когда сердце замирает от беспокойства, я осознаю, что лишь с тобой могу быть королевой? Это ты научил меня, поделился всем, что было твоим! Ты умеешь летать, а я нет — моя стезя магия! Но и ее я обрела, когда встретила тебя! Ты стал моими крыльями, моей свободой, моей жизнью!»

И родной голос в голове: «Поговорим, когда вернусь, ведь я дал слово! А ты не сдавайся, что бы ни случилось, кто бы ни пытался сбить тебя с пути!»

Алэр отвернулся, пришпорил скакуна, и лишь взвихрилась за ним снежная, сверкающая на солнце дымка.

После его отъезда я продолжила жить один днем и попалась в ловушку прошлого, не осознавая, что тот день давно ушел. Я цеплялась за воспоминания и не собиралась отпускать их на волю. Мои глаза видели, как светает над холмами, и как одна ночь сменяет другую.

Время текло невообразимо медленно и будто мимо меня. Часто, когда замок затихал, мне не спалось, и я часами лежала без сна. Я видела бездонную пропасть и раскачивающийся от ветра канат над ней. Я медленно двигалась по нему, не понимая, куда и зачем иду, но не в состоянии остановиться. Я бы хотела заплакать — слезы очищают душу, но не могла. Мое сердце сгорало от тоски, а в глубине души я знала, что рассталась с Рейном надолго.

Однажды на исходе очередной бессонной ночи я увидела Алэра, как наяву. Эти четкие брови, льдистые глаза, твердый рисунок губ и совершенный росчерк любимого лица.

Незаметно для самой себя северная королева полюбила южного демона и привязалась к нему без всякого магического воздействия. Бабушка, словно предчувствуя заранее, какой путь мне уготован, предупреждала, рассказывая страшные сказки длинными, темными ночами. Я долгое время жила этими сказками, и чудовищный страх затмевал разум. Но сердце всегда было готово дать верное решение. Жаль, я не слушала.

Я вздрогнула, когда порыв ветра ударил в окно, зашуршала по ставням снежная крупка. Неведомая сила вырвала меня из комнатушки и зашвырнула в мрачное подземелье. Я бесплотным духом зависла под потолком, бестолково пялясь на раскачивающийся из стороны в сторону масляный светильник. Странные пляшущие тени метались по стенам, являя взору оскаленных чудовищ. Они лязгали зубами и норовили схватить меня за пятки, вынуждая сорваться в полет.

Я неслась по подземелью белесым облаком и не чувствовала ни боли, ни страха, поглощенная неизведанным ранее чувством полета. Я начинала понимать Гана и больше не осуждала решение брата. Метнулась вправо, развернулась и бросилась влево, пронеслась между ржавыми прутьями решетки. Для меня теперь не существовало никаких преград. Восхищение заманило меня в свои сети, я готовилась сказать: «Да!», едва расслышав чей-то робкий вопрос: «Ты готова умереть, чтобы стать сильнее?»

Я открыла рот, но внезапный лязг и грохот цепей сделал меня немой. Душу охватило смятение, и, до конца не осознавая, что делаю, кинулась на звук. Голос Беккитты стужей ворвался в мое сознание, и я опустилась на пол, чувствуя, что значит быть живой.

— Решил уморить себя голодом? — резко спрашивала Беккит, но следом слышался ее горький вздох.

Моя ладонь взметнулась и замерла на груди, в которой пугающе громко билось сердце. Я боялась, что его стук эхом разнесется по подземелью. Змее никто не ответил, и я непроизвольно шагнула вперед, чтобы выглянуть из-за угла и узнать, кого она пытается вовлечь в диалог.

— Это тебя не спасет! — в голосе Беккитты прорвалось гнетущее отчаяние. Но Кровавая королева нашла в себе силы усмехнуться. — Все молчишь? Гордый, да? Но я не боюсь трудностей, я упиваюсь ими! Мне будет приятно сломать тебя, Север! — безумный смех спугнул тени, и они разлетелись по укромным углам. — Я знаю твои слабые места и нанесу удар туда, где будет мучительно больно.