— А зачем ты опять вернулся сюда? Разве тут нехорошо лечат? — поинтересовалась я, так и не вставая с места, пока Боён еле стоял на одном месте, не решаясь потянуть меня за руку.

— Нет, тут очень хорошо лечат. Просто я дебил, — он рассмеялся собственным словам, заставив меня непонятно нахмуриться. — У меня алкоголизм. И алкогольный психоз стал уже моим образом жизни. Пока никому за пять лет не удалось заставить меня бросить пить по-крупному. Но зато есть место, где я чувствую себя в безопасности после очередной попойки.

— И такое бывает, — задумчиво пробормотала я себе под нос и нехотя встала на ноги, но лишь для того, чтобы усадить Боёна обратно на место. — Мы должны дождаться Джунёна.

— Не думаю, что я смогу это осилить. Прости, но… — прошептал он, смотря на меня виноватым взглядом, но его перебила вошедшая в комнату медсестра.

— Господин Квон. К сожалению, Ваш брат отказался видеться с вами. Это вполне нормально для его состояния. Врач говорит, что у него на данный момент депрессивная фаза, которая раньше не проявлялась в его виде расстройства. Если желаете, мы можем позвонить Вам, когда наступит период интермиссии, — проговорила она ровным слогом, ни разу не запнувшись, словно это был давно вызубренный текст.

— Так вот почему его с утра никто из наших не видел, — тяжело вздохнул Джунки, пока мы с Боёном молча смотрели друг на друга, не зная, как на это отреагировать.

Я всё ещё не до конца понимала эту болезнь с его маниакально-депрессивными фазами, но медсестра сказала, что он сам отказался видеться с нами. Значит, это его личное желание, а не запрет врача. Скорей всего, он был зол и обижен, и я не могла не винить себя в этом. Совесть стала с новой силой мучить меня, и теперь уже ничто не могло остановить её. Мне казалось, что если я навещу Джунёна в лечебнице, поговорю с ним, как он этого хотел вчера, то смогу загладить свою вину перед ним. Но это было бы слишком просто.

— Не надо звонить, — коротко ответил Боён, и я резко подняла на него сердитый взгляд.

— Тогда попрошу Вас покинуть больницу. На самом деле, политика нашей лечебницы запрещает общение с пациентами, не являющимися Вашими родственниками, — девушка продолжала вежливо улыбаться, и я даже подумала о том, что нанимали её именно за это качество.

Когда парень положительно кивнул, продолжая игнорировать мой недовольный вздох, медсестра вышла из комнаты.

— Я с ней переспал месяц назад, но не перезвонил после того, как выписался. Обиделась, — усмехнулся Джунки, пожав плечами, и подошёл к нам, протягивая ладонь. — Очень приятно было познакомиться с тобой, Боён. Знаю, ты не пьёшь, но выпьем как-нибудь втроём после того, как мы с Джунёном оба выпишемся, — улыбнулся он, и тот не сразу пожал его ладонь, выглядя крайне безразличным, что очень сильно злило меня.

— Спасибо, что… общаешься с моим братом, — сухо проговорил он и собирался было потянуть меня за ладонь, чтобы выйти из комнаты.

— Ты иди, я хочу кое-что сказать Темпо, — сказала я, отцепляя руку, что его остановило на секунду.

Но, к счастью, он не стал препираться и нехотя вышел, оставив меня с Джунки наедине.

— Я, кстати, не понял, кем вы являетесь друг другу, — произнёс он, через стену провожая взглядом Боёна.

— Мы соседи, — коротко ответила я и опустила смущённый взгляд, не решаясь озвучить свою просьбу. — Когда… когда у Джунёна наступит период… эээ… интер…что-то.

— Интермиссии. В это время симптомы психоза исчезают, и больной становится типа «нормальным», — исправил меня парень, наверно, знающий немало подобных терминов.

— Когда наступит это время, можешь попросить Джунёна позвонить мне? Я не являюсь родственником, так что мне вряд ли позвонят из больницы. Учитывая то, что я стала причиной того, что ему стало хуже, — эти слова я произнесла, как можно тихо, надеясь, что Темпо их не услышит.

— Ты так и не сказала, кем являешься Ёну? — спросил он, улыбаясь краешком губ. — Как мне представить тебя ему?

— Я Соник. Просто Соник.

Всю дорогу от больницы мы молчали, и я была рада этому. Я была немного зла на Боёна за то, что он отказался от звонка медсестры, поэтому не хотела, чтобы он знал о моей просьбе к Джунки. По приезду домой первым делом я собиралась подробно почитать про расстройство Джунёна и попытаться разобраться в ней. И самое главное, узнать про его наследственные свойства. Краем глаза я смотрела на своего соседа, стараясь выявить у него хоть какие-то признаки расстройства, но осознавала, что слишком плохо знаю его. Может, работа реально помогает ему не поддаваться психозу, а я своими руками затащила его в то место, которое он целый год сторонился посетить. Я вспоминала слова Темпо, когда он говорил, что Джунён рассказывал только хорошее о своём брате. Получается, что, несмотря на обиду, он не держал на него зла. Но из-за этого злилась я. Почему Боён не хочет помочь своему брату?

— Ты домой едешь? — спросил он меня, когда мы почти доехали до нашей улицы.

Я коротко кивнула, не поворачивая к нему головы, и ощущала себя рядом с ним отчуждённой. Его слова так вклинились в мою голову, что я ожидала, что в любую секунду он начнёт вести себя так же неадекватно, как это делал Джунён. — Ты сердишься на меня? — поинтересовался он через минуту молчания, что мне пришлось робко посмотреть на него, чтобы понять для себя, так ли это.

— Я просто тебя не понимаю, — честно ответила я, ощущая двоякие чувства к своему соседу.