Убийство зайцев было последним из слов Минсу, что я помнила перед тем, как оказаться перед дверью квартиры Боёна. В одной руке я держала стакан с джином, стащенным у соседа сверху, а другой прижимала к себе Хризантему, так и не поняв, когда и зачем я её взяла с собой для серьёзного разговора с директором Квон. Было уже за полночь, но я всё равно сомневалась в том, что он находится у себя. Вчерашняя встреча с братом, наверно, заставляет его работать 24 часа в сутки, чтобы не податься психозу, выжидающему момент слабости. Я осознавала тот факт, что пьяная, но то, что я могла это признать, придавало мне уверенности в том, что я всё же достаточно трезвая, чтобы не ляпнуть чего-нибудь лишнего. Мне надо было лишь уговорить Боёна помириться с братом и поехать с ним в лечебницу. С Минсу мы вычитали в Интернете, что существует такая вещь, как семейная терапия, которая хороша именно в тех случаях, когда причиной психоза являются конфликты внутри семьи. И может эта терапия поможет Боёну, раз он живёт в страхе стать, как отец.

— Открой уже дверь, травоядный пёс! — крикнула я, ударив ладонью по двери после долгих ожиданий.

— Вообще-то, я ем не только травы, — ответа, к счастью, долго не пришлось ждать, ведь парень только выходил из кабинки лифта в рабочем пиджаке с дипломатом в руке. Как я и предполагала. — И если пёс для тебя оскорбление, то я совсем не против. Уж очень крепко ты прижимаешь эту валяную собаку, аж завидно, — ухмылялся он, открывая дверь.

Я злобно фыркнула, глотнув из стакана, так как дождаться Боёна с работы так же сложно, как и поговорить с ним на тему «Квон Джунён».

— Надо повесить на дверь Минсу табличку, предупреждающую о том, что общение с этим человеком вредит здоровью и приводит к алкоголизму, — произнёс он, отбирая у меня стакан, за который я несколько секунд боролась, но была уже достаточно пьяной и смелой, чтобы проиграть эту битву. Сегодня я планирую выиграть войну.

— Ты знаешь, для чего я пришла, — мой вопрос прозвучал, как утверждение, и парень молча кивнул.

— Ну точно не для того, чтобы приготовить мне куриный суп, — ответил он с усмешкой, и мне нравилось, что у него хорошее настроение.

— Я хочу поговорить о Джунёне, — уточнила я на всякий случай, чтобы подготовить парня к разговору, хотя, на самом деле, просто не знала, как начать.

— Я сварю нам кофе. К сожалению, похвастаться сладостями не могу, но могу предложить фруктовый салат, — произнёс он спокойным тоном, направляясь на кухню, и, оставив Хризантему в гостиной, я последовала за ним, подозревая, что он ещё не раз будет менять тему.

— Не хочу ничего. Просто помирись с братом, я прошу тебя, — я звучала недостаточно убедительно, но не знала, какие аргументы можно привести, чтобы привлечь его внимание.

— И в честь чего вы сегодня пили? — спросил он, включая кофеварку, и я медленно шла к поражению.

— Боён, не меняй тему. Я пришла не в заботливых соседей играть. Джунёну нужна поддержка члена семьи, ему нужен ты.

— Джунён то, Джунён это. Сколько уже можно? — выпалил он, сердито нахмурившись, и я автоматически сделала шаг назад. — Мой брат всегда был и есть объектом обсуждений. Куда бы я не пошёл, где бы я не жил. В отцовском доме, в общежитии университета, в собственном доме, — протараторил он и в конце тяжело выдохнул. — Представь, сегодня консьержка сказала мне, что розовый цвет мне больше подходил. Как же я устал. Он словно специально строит из себя проблемного, чтобы все говорили только о нём.

Я молчала и удивлённо следила за тем, как Боён делает шаги из стороны в сторону и иногда поглядывает на кофеварку. С каждым разом проблема отношений между братьев открывалась для меня с новой стороны, но сейчас я злилась. Хоть и приходила с мирными намерениями, алкоголь вызывал во мне бурю негативных эмоций. Я должна была защитить репутацию любимого человека и плевать на то, что своими словами я могу перевернуть мир Боёна верх ногами. Он слишком долго жил в неведении, якобы в тени брата.

— Специально?! Да, ты прав. Он специально брал на себя вину за твои неудачи. Но не для того, чтобы о нём говорили, а чтобы тебя не наказали. А ты глупее для своей должности, Квон Боён, — злобно прошептала я, чувствуя, как заплетается язык. — Ты реально думал, что Джунёну нужно внимание? А когда ты разбивал машину отца и твой брат брал на себя вину, ты не думал о том, что он платит своим психическим состоянием за твои ошибки? — на последнем слове я со всей силой ткнула в него указательным пальцем.

— Откуда ты знаешь про машину? — вопросительно пробормотал он, испуганно расширив глаза.

— Джунён рассказывал про шрамы на теле, и он уверен, что заслужил их за своё непослушание, — ответила я твёрдо, решительно настроившись на то, что Боён должен прекратить жить под защитой брата. — Ты что, ни разу не видел, как ваш отец бьёт его? — представляя сложное детство Джунёна, я уже не могла сдержать слёз, но не сдавалась в своём наступлении.

— Видел, но… но Джунён запрещал мне вмешиваться. Говорил, что никогда не простит себе, если отец и меня ударит, — с каждым словом глаза Боёна становились шире, и я заметила, как дрожат его ноги, еле держащие его стоя.