Именно в этот момент меня накрыла боль в груди. И именно в этот момент до меня дошло, что до этого я просто-напросто не чувствовал своей страшной раны. Я спасся на чистом адреналине.

У меня был с собой сотовый, и я мог в тот же момент позвонить, куда следует. Но не стал этого делать. Я не знал, кому могу доверять. Я мог позвонить, чтобы прислали помощь, а вместо этого приехала бы зондер-команда, чтобы меня добить.

Нужно было залечь на дно. Выждать пару недель. А то и больше. Пусть какое-то время меня считают мертвым — меня это устраивало.

Правда, нужно было что-то делать с моей раной. Нужны были лекарства. А еще мне надо было сделать пару звонков, но не с моего телефона, который могли отслеживать.

Я умею называть вещи своими именами. Да, мне нужна была помощь. Нужен был человек, желательно, совершенно посторонний, который мне ее окажет.

И, словно в ответ на мои мысли, появилась она.

Сначала я подумал, что у меня начинается бред. Откуда в заброшенном доме, где я укрылся, было зазвучать нежному девичьему голосу? И все-таки она была реальна.

Не привиделась.

Эта девушка искала кота с дурацкой кличкой. Ей тоже доверять не следовало, скорее всего, она была подставной.

А потом я посмотрел в ее синие глаза. Синие омуты, в которых мне было суждено утонуть. Сгинуть навеки.

Простая деревенская девка. Таких тысячи. Достаточно аппетитная, чтобы скрасить мое пребывание в этой затерянной богом деревушке. Ничего особенного.

Почему тогда на протяжении всех трех лет, что прошли с тех пор, я не мог о ней забыть? Почему мне хотелось найти ее? Посмотреть на нее хотя бы издали?

Я не сделал этого только потому, что она превратилась в слабость. Единственное, чего я себе позволить не могу.

И вот, как в идиотской комедии, я вижу ее у Эдика, куда заехал порешать кое-какие дела. Растерянную, испуганную, отданную на расправу картавому уроду. И я понял, что пропал.

Будет моя. Только лишь. Отныне и навеки.

На этот раз далеко не убежишь, Красная Шапочка. Я иду за тобой. Видимо, небеса все-таки не против.

— Идиотка безмозглая! — орал разъяренный водитель. — Куда ты прешь? Тебе что, жить надоело?

Пронзительный сигнал, на который он жал не переставая, стоял у меня в ушах. Другие тоже сигналили, и от этого у меня разрывалась голова.

Мамочка! Почему эта дорога такая большая, аж с восемью полосами?

Не соображая, что делаю, я было кинулась в другую сторону, и чуть не попала под колеса красивой красной машины, за рулем которой сидела девушка. Чем-то она напомнила мне Олесю.

Капот замер в нескольких сантиметрах от меня. А в следующее мгновение из-за того, что водительница слишком резко притормозила, ее легонько стукнул в зад ехавший за ней автомобиль.

— Ты! — закричала девушка, как разъяренная фурия влетая из машины. — Чучело, я тебя уничтожу!

Водитель задней машины тоже выскочил из своего автомобиля, и принялся орать на меня благим матом. Кажется, он всерьез вознамерился меня придушить.

Я бормотала извинения, но было понятно, что тут ими, конечно, не поможешь. Бампер красной машины девушки и капот белой машины мужчины были немного помяты.

В их глазах и голосе было столько лютой, неприкрытой злобы, что я не выдержала.

— Простите! — всхлипнула и попятилась. — Простите меня, пожалуйста!

А в следующую секунду сорвалась с места и побежала прочь.

Каким-то чудом мне все-таки удалось пересечь проезжую часть и достигнуть тротуара — меня не сбили. Это было ужасно — ведь по моей вине произошла самая настоящая авария! Две машины оказались попорчены. Как же я подло поступила — просто взяла и убежала! Надо было остаться, выслушать обвинения, чтобы водители хотя бы спустили пар. А еще взять телефоны у девушки и у мужчины, чтобы потом оплатить ремонт их машин. Ведь это по моей вине…

Но, наверное, ремонт таких дорогих авто будет стоить дорого. Где бы я взяла деньги?

Сейчас уже неважно. Ведь я сбежала… Сбежала!

Мчалась по обледенелому асфальту, расталкивая людей. Многие смотрели мне вслед, крутили пальцами у виска. «Эй!», — возмущенно закричал какой-то мужчина в возрасте, когда я его толкнула. Его руки разжались, и коробка в подарочной обертке, которую он нес, упала на асфальт. Там что-то жалобно зазвенело и, похоже, разбилось.

— Погоди, погоди, да что же ты наделала? — схватился за голову пожилой мужчина. — Это же для внучки моей… Будь ты проклята, оглашенная!