Отступление провоцирует нападение. Поэтому я бросаюсь ему наперерез. Хватаю за теплую и сильную руку, до крови расцарапав пальцы о зазубрину его печатки. И мои губы сами собой лепечут:

— Отпусти меня! Отпусти, Вольф, прошу! Я — не та, кто тебе нужен. Не та… Ты ошибся… Увидел во мне то, чего там и в помине нет. Мы — разные люди. Слишком разные! Меня от тебя просто трясет. Зачем тебе это нужно? Зачем — такая, как я? Тебе стоит просто поманить — и за тобой пойдет самая красивая и эффектная девушка. Такая, которая носит подобные платья. Я… Не хочу, не могу, не выдержу… Просто позволь мне уйти! Умоляю, позволь!

Слушая мой горячий, нервный монолог, Вольф смотрит как будто поверх меня. Сжимает сильными руками мою талию, проходит по спине и по моим распущенным волосами. С грубой лаской гладит их, наматывает на ладонь.

Опускает мою голову, чтобы уткнуться лицом в мой пробор и вдыхать запах моих волос. Прижимать ее к себе слишком крепко, до боли.

— Уже неплохо, малышка, — негромко говорит он.

А я вдруг понимаю, что все — таки сказала ему «ты». Сказала, и даже не заметила — так легко сорвалось.

— Хорошо, ладно… — содрогаясь в его объятиях, прошептала я. — Завтра. Я же могу пойти на работу завтра? Это очень важно для меня — не потерять ее. Разрешишь? Позволишь?

— Нет, — ответил он.

И сделал вместе со мной шаг к постели. Я ощущала его руки на своем теле, а губы — своих губах, которые кусала до крови.

— Нет… — эхом повторила испуганно. — Нет! Нет! Нет!

— Ты сможешь ходить на работу… — проговорил Вольф хрипло. — И еще черт знает куда. Будешь иметь все, что захочешь. И будешь под моей защитой. Никто не посмеет тебя не то, что обидеть — даже косо посмотреть. Просто подумай об этом, Ульяна.

Он оставил меня растерянную и дрожащую. Ни о чем думать я не могла. Может, поэтому и заснула крепко — без сновидений.

Проснулась ровно в шесть двадцать. Именно в это время я всегда вставала на работу.

Вольфа уже не было. И как тут не поверишь в мистику — он так бесшумно появлялся и исчезал, что как тут было не задуматься о его причастности к злым силам.

Я налила себе кофе из кофемашины — я всегда пила перед работой кофе. По привычке поглядывала на часы — отлично, и совсем не опаздываю. При условии, что выйду через десять минут.

А ведь я не выйду. Я заперта в этом роскошном доме.

Пленница. Потеряю любимую работу.

Ненавижу!

Я неспокойно закружила по квартире, то и дело посматривая на часы. Просто не могла найти себе места. И чем ближе стрелка подвигалась к восьми, тем сильнее я нервничала.

Когда в прихожей послышался звук поворачиваемого в замке ключа и отпираемой двери, я готова была броситься перед Вольфом на колени, чтобы позволил мне пойти на работу.

Готова была пообещать все, что угодно.

Вот только это оказался не он.

На пороге стояла женщина лет сорока пяти с беспроводным пылесосом наизготовку. При виде меня она перестала что-то напевать и уставилась так, словно увидела приведение.

— Ой, вы простите меня, пожалуйста! — всплеснула руками женщина. — Я в этот день и в это время всегда убираться прихожу, потому что знаю, что Владимира Генриховича нет дома. Я и не ожидала, что тут вы! Вы скажите, когда мне лучше прийти, чтобы вам не мешать…

— Нет-нет, всё просто отлично! — перебила я, лихорадочно натягивая куртку. — Вы убирайтесь на здоровье, а я пойду!

И выскочила на лестничную площадку. Женщина смотрела мне вслед удивленным взглядом, но мне было наплевать.

— Всем привет! — проговорила я и направилась к своему рабочему месту.

Старалась, чтобы голос звучал обыденно. Да и выглядеть хотелось как ни в чем не бывало.

Получалось неважно — коллеги провожали меня такими красноречивыми и заинтересованными взглядами, что краска сама собой залила щеки. Ну, и конечно, в целом я осталась верна себе — задела столик-уголок с микроволновкой, отчего он тут же накренился вбок.

Про этот столик все знали, что он стоит неустойчиво, потому обращались с ним осторожно — уже чисто на автомате. И я в том числе.

Но вот же — угораздило! Благо, технику я поймала, а то не сносить бы мне головы. Микроволновку в нашем отделе купили в складчину и страшно ей дорожили.

— Ру-удная-я? Что, перед самым Новым Годом решила в отпуск сходить? Круто отдохнула?

Конечно, это Лена. Лена Бочкарева, наш дизайнер. У кого еще такой противный голосок, и кто никогда не лезет за словом в карман.