Лежал, не шелохнувшись. Затекли руки и ноги, хотелось пошевелиться, но страх быть услышанным, был сильнее. Юган представил, как косит траву, а жена с детьми граблями собирают маленькие стога: сначала завинчивают траву в дорожки, каждую складывая толстым «рулетиком», после скрутки ставят одну на другую. Земли у эстонцев было предостаточно; держали коров, коз, свиней, кур, уток, индюков. Между огородами с соседями заборов не было, одна межа. Растили картошку, морковь, свеклу, горох, фасоль, чеснок. У многих были пасеки. Юган вспомнил вкус жареной картошки с мясом, приправленной густой желтой сметаной. К картошке всегда полагались соленые, с бахромой по краям грузди, в Сибири их видимо-невидимо, и огурцы. Еще любил смотреть на Иду, когда она рукодельничала: она вязала самые красивые на свете варежки, шапочки, носки, шарфы и салфетки; шила на всю семью одежду и постельное белье. Любимым платьем его кудесницы было шелковое, летящее с неяркими красными цветами на темно-синем фоне. В доме постоянно мирно жужжала машинка «Зингер». Ида называла ее своей лучшей подружкой и искусной помощницей, ежедневно протирая бархатной подушечкой, которая ни для чего больше не использовалась…

Эти мысли помогли Югану лежать, не двигаясь. Примерно через час за дверью раздался шум отодвигающегося шкафа… Он замер. В проеме показался китаец, его смешливые узкие глаза на круглом и плоском, похожем на луну лице внимательно смотрели на Югана.

– Повесло! Хосяйка доблая у меня!

Приблизился к Югану и сделал ему легкий массаж ступней и кистей, в то же время нажимая на определенные точки на теле мужчины.

– Не, не пойдет! Надо иголки! – с этими словами китаец удалился, но вскоре вернулся, держа в руках железную банку.

– Лези тихо! – приказал китаец, подняв палец вверх. – Нисего не бойся, довелься мне! – и Саша ловко начал ставить Югану иголки в руки, ноги, лицо, голову, уши, грудную клетку…

Юган лежал ни жив, ни мертв. «Ладно, живы будем, не помрем! Ведь не зря сюда притащили, надеюсь, это не опыты…» – пронеслась очередная мысль в голове Югана, и он заснул.

Снился тот же сенокос, вспоминавшийся намедни: Ида пряталась вместе с детьми в стог сена. Пустая телега ехала прямо на него, он стоял посреди поля и не мог отойти в сторону – ни руки, ни ноги не шевелились…

Глава 5

Юган был немногословен, но иногда как прорывало: начинал с горячностью рассказывать о своем селе, родителях, жене, детях – у него были две девочки и мальчик, – описывал дом, лес, сколько живности разной, рыбы… Перескакивал с одной темы на другую, затем замолкал. Потом про арест, односельчан… К лету стали забирать мужиков и с соседних деревень… А он думал, корил себя, все случилось из-за не отданного урожая…

– И у нас по краю аресты начались, – сетовала Маша, – китайцев собираются депортировать на историческую родину.

Конец ознакомительного фрагмента.