Пока я витала в облаках удовольствия, шнуровка на платье развязана, и вот уже перед Хьюго моя обнаженная грудь. Он падает на колени и начинает гладить ее, целовать, вбирая в рот соски по очереди. Я не могу на это смотреть, внизу живота уже болезненные спазмы, которые то скручиваются в узел, то распрямляются. Грег целует за ушком, шею, спину, выводя узоры, поглаживая, расслабляя. Правой рукой проводит по моей ноге и, ухватившись за подол платья, потихоньку приподнимает его.

— Не надо, прошу, хватит, — уже молю я. Мне уже больно, — не могу сформулировать я свои эмоции.

От моих слов, Грег и Хьюго замирают, после чего Грег поворачивает мою голову к себе, чтобы видеть мое лицо.

— Где тебе больно, малыш? — нежно спрашивает, но руку с внутренней стороны бедра не убирает. Она будто обжигает меня, я ее всем телом чувствую.

— В животе, там все сжимается, — отвечаю я.

— Это возбуждение, — говорит Грег. — На сегодня, наверное действительно хватит, — Грег целует меня и убирает руку из под юбки, а я облегченно выдыхаю.

— Мы не обидим тебя, — это уже говорит Хьюго. — Мы смирились с тем, что придется тебя делить друг с другом, и постараемся не ревновать.

Пока он говорит, Грег осторожно поправляет мое платье, аккуратно упаковывая мою грудь в него, так нежно и бережно, но я все равно все чувствую и горю со стыда. Пару минут и моя одежда в первозданном виде, только я вся, какая-то не такая, будто в неге, но при этом есть неудовлетворенность, и нарастает от этого раздражительность.

— Спасибо, я сама ещё не привыкла к этой ситуации. В моем мире, все не так, то, что между нами сейчас было, считается отхождением от нормы, — пытаюсь сформулировать свои мысли и собрать мозги в кучу.

— Но ты не у себя в мире, и норма, это же все так относительно. Чего боишься? Тебя никто не осудит, не скажет плохого слова, а если скажет у тебя есть аж четыре защитника, и где-то ходит пятый, — хмыкнул Грег. — Поверь, хуже мы к тебе относится не будем, и плохо думать тоже. Ты наша невеста, а скоро станешь, жена и мы защитим тебя любой ценой, от всех, — так проникновенно и нежно говорит Грег, что так хочется в это верить.

— Он прав, — раздалось со стороны кровати. За нашей беседой, мы и не заметили, как два принца пришли в себя, быстро они, однако. — Мы защитим, даже от самих себя. И я прошу прощения, за всю ту безответственность, что была у меня в голове по отношению к Истинной. Я бы никогда не опоил тебя зельем, я просто не хотел спорить с отцом, — говорит Эдмунд, и я ему почему-то верю, может, устала уже мучиться в вечных подозрениях. А может потому, что уверена, после такого урока, вряд ли они с Лексом причинят мне вред.

— Я тоже виноват, — говорит «огонек». — Прости меня.

— Я на вас не сержусь, и давно простила, а сейчас можно я побуду одна? Я устала, — я действительно устала, будто на мне пахали полдня, а не целовали и возбуждали.

Мужчины, правильно поняв мой непрозрачный намек, тихо вышли из моей комнаты, а я пошла и улеглась на свою скомканную постель. Хотелось все обдумать, проанализировать, так сказать смириться, но вместо этого я просто банально уснула.

46. Прощание Дана

Просыпаюсь от ощущения присутствия в комнате кого-то, открываю глаза и вижу Даниэля, который сидит рядом со мной на кровати, облокотившись на локоть. Гладит меня по щеке костяшками пальцев.

— Я пришел попрощаться, — говорит он.

— В смысле попрощаться? — я резко подрываюсь с кровати, сна как не бывало. — Ты куда собрался?

— Хочу в замок съездить, у меня появились кое-какие идеи и нужно это проверить все в библиотеке. Судя по словам жрецов, скоро сюда прибудет отец, а это мне на руку, не хотел бы пересекаться с ним в замке, он бы помешал моим поискам, — рассказывает свой план Даниэль.

— Ты поедешь один? — паникую я. В голове мысли лихорадочно сменяют одна другую, пытаюсь придумать причину, по которой не хочу его отпускать.

— Да, ты же помнишь, мы хотели поехать в библиотеку. Вот я все в нашей библиотеке и поищу. Вернусь через неделю, к этому времени совет Пяти Королевств пройдёт и ты уже будешь замужней женщиной, — говорит Дан и обнимает меня за плечи. Я вся содрогаюсь от рыданий, которые я так и не смогла сдержать.

— Я буду скучать и очень не хочу тебя отпускать, — говорю ему куда-то в область груди, стараясь успокоить слёзы.

— Ты же понимаешь, что мне тяжело смотреть на тебя и твоих будущих мужей. Я же понимаю, что вы здесь не книжки читать будете.

Я готова сгореть от стыда и смущения, но он прав.

Пытаюсь себя взять в руки, отстраниться от Дана, но он будто окаменел, не разжимает объятия, и смотрит в пустоту.

— Пусти, Даниэль, — прошу я тихо.

— Не могу, будто навсегда прощаюсь, — говорит Даниэль и смотрит мне пристально в лицо.

Ощупывает взглядом лицо и тело, в глазах какое-то безумие заблестело. Мне стало страшно, руки Дана начали шарить по моему тело, а он начал целовать мое лицо ища губы. Я сопротивляюсь, пытаюсь вырваться из его рук. Паникую, потому что он сильнее, он не слышит меня, он не чувствует моего сопротивления, он обезумел.