– Признаюсь, многих убить хотел: Хмырева – подлеца и плагиатора, Лазейкина – кляузника и лизоблюда…

– Ты мне мужиками голову не морочь, про женский пол колись, имел в отношении них преступные намерения?

– Имел намерения, но не преступные. Любви и ласки от них ждал…

– Интимные подробности опустим, это не наш жанр. Дальше излагай.

– А это все!

– И сыворотка правды на тебя, подлеца, не действует! Ничего, ночку в голоде да холоде помурыжим, а завтра старыми методами будем из тебя правду вытаскивать!

А в это время новости о задержании Смирнова бурным потоком захлестнули весь его институт. Работа и диссертации были забыты, а личность Аркадия заслонила всё. И главное, ни у кого не возникло сомнений в правдивости обвинения, и всех интересовало только то, когда и где этот тайный Казанова успевал находить доверчивых женщин и куда дел награбленные деньги и бриллианты? В том, что этого удивительного человека они не увидят никогда, не сомневался никто. И так бы и случилось, если бы по невероятной, счастливой для Смирнова случайности не был пойман настоящий преступник Красавский.

Когда Аркадий появился в храме науке, о самой науке не помышлял никто. Все с удивлением и интересом посматривали на него – похудевшего, с новой прической, с ярким блеском в глазах, чем-то похожего на великого соблазнителя, но в современном облике. Пережитые страдания и новые впечатления заставили Смирнова по-новому взглянуть на всю свою жизнь. Всматриваясь в портрет Красавского, незаметно украденного им в кабинете майора, он понял главное – прежним он быть не хочет и не будет уже никогда.

Сумочка на миллион.

В полицию небольшого провинциального городка зашла взволнованная женщина бальзаковского возраста.

– Подскажите, кому я могу подать заявление о краже? – обратилась она к проходившему мимо капитану.

– Вас обокрали? Что похищено: бабулькины бриллианты, несессер с деньгами? – самодовольно протянул трт, особо смакуя непривычное для подобного заведения слово «несессер».

– Грабитель вырвал из моих рук сумочку…

– Дамскую сумочку? Извините, но такие дела не по моей части, я к преступлению меньше чем на миллион и не притронусь. Подойдите к дежурному сержанту, он снимет с вас все, что полагается.

– Только показания, – улыбнулся подбежавший сержант. – Разрешите представиться: Удачный Сергей Петрович, можно просто Сережа.

– А я Мадлен Ивановна, проездом из Москвы.

– Пожалуйста, присаживайтесь. Прежде чем сделать опись предметов, находящихся в сумочке, опишите, как выглядит сама сумочка?

– Небольшая, кожаная, красного цвета, от Петруши.

– С чужого плеча, значит, поношенная, – выглянул из-за спины Сергея капитан.

– Что вы, – произнесла Мадлен, – она новая, от Пьера Кардена, близкие друзья его ласково Петрушей зовут. Эта сумочка моя любимая, эксклюзив, сделана в единственном экземпляре.

– Вы знакомы с таким знаменитым Кутюрье? – к любезности сержанта прибавилась заинтересованность.

– Знакома много лет.

– А как выглядит ваша сумочка?

– У меня фото в телефоне есть, посмотрите. Да, на ручке еще повязан платок с брошью, эти вещи от Гуччи и Ковали.

– Что вам ковали? – опять встрял капитан.

– Это фамилии такие, итальянские, – недоуменно ответила женщина.

– Неужели те самые? – решил сгладить бестактность начальника Сергей Удачный. Простите, здесь так шумно, мы не расслышали. Пройдемте лучше в кабинет шефа, – и сержант поспешил увести пострадавшую подальше от завистливых глаз.

– Располагайтесь, а я готов записывать дальше. Что было в сумочке?

– Обычные дамские безделушки: косметика, духи, кстати, мои любимые, от Живанши, в фарфоровом флакончике династии Дзинь, – Мадлен Ивановна готова была расплакаться.

Что-то говорило сержанту, что, возможно, он поймал удачу за хвост, или вернее за сумочку, а чтобы непостоянная фортуна не покинула его, он для страховки плотно прикрыл дверь и, немного подумав, захлопнул окно.

– Надеюсь, пузырек не очень дорогой? – спросил сержант, надеясь как раз на обратное.

– То, что он стоит пятьсот тысяч, меня волнует в последнюю очередь…

– Пятьсот чего? – поперхнулся Сергей.

– Долларов. Но дело не в деньгах – это приятное и дорогое напоминание о моей любимой прабабушке: флакон ей подарил последний китайский император, и это все, что осталось мне от уникальной женщины в наследство.

– Подержать бы в руках такие деньги, – завороженно прошептал парень. – У меня бы только с руками такую вещь вырвали! Простите, отвлекся. Продолжайте, прошу вас.