А эта взяла и сбежала.

И украшения оставила. Все почти, кроме той цепочки пустяковой, которую он ей на день рождения… они тогда-то и не встречались толком. Точнее, Олег уже знал, что эта женщина будет принадлежать ему, а она думала, будто у неё выбор есть.

Как же…

…собралась и уехала. В душу плюнула. И… и он хотел послать, вернуть, объяснить, что Красноцветов — не тот человек, с которым можно вот так! Он бы… он бы придумал что-нибудь! В конце концов, Инга — женщина разумная, понимает, чего от неё ждут. И закрыла бы глаза на маленькую слабость мужа. Пусть бы… конечно, квартирку пришлось бы сменить, а лучше вовсе перевезти Калину куда-нибудь за город… Белов говорил, что есть на примете пара особняков, из тех, которые достаточно старые, чтоб можно было придумать историю о семейном наследии.

Приплатить кому в архивах.

А то и вовсе найти старый род, который согласился бы… в общем, способы имеются. И дворянство, что личное, что наследное, Олег получит.

Но вот…

— Если же ты её вернешь, то случится скандал, — продолжил Белов. — Во-первых, Инга, конечно, к твоим слабостям отнеслась с пониманием, но она все-таки женщина. А женщин, мой друг, обижать не след. Во-вторых… сама Калина, уж извини, вряд ли согласится сидеть тихо где-нибудь там, в поместье…

— Я… — Олег ощутил, как краснеют уши. — Я ведь…

— Знаю я тебя, что облупленного, — усмехнулся Белов. — Помнишь, как у тетки Натальи варенье крали?

Олег фыркнул.

— И знал же, что обнаружит, что выдерет, а все одно крал… и не столько варенье то тебе нужно было, сколько пакость учинить.

Белов потер пальцами гладко выбритый подбородок.

— Учти, выбирать, конечно, тебе, но… если ты поедешь за Калиной, если вздумаешь возвращать её… а придется, полагаю, силой, на мою помощь не рассчитывай.

— Бросишь?

— Подожду, пока у тебя в голове прояснение наступит. И буду надеяться, что наступит оно до того, как ты измараешься в скандалах настолько, чтобы о дворянстве можно было забыть…

И замолчал, позволяя Олегу самому подумать.

Он и думал.

Все правильно.

Верно.

И… и прошение, даже если он припишется к какому-нибудь роду, все одно будут рассматривать дотошно. И даже некая сумма — а ему назвали примерные расценки, заставившие призадуматься, так ли нужно Олегу это самое дворянство — не поможет.

— А этот… — он ткнул пальцем в монитор. — Это кто?

— Николай Егорович Николаев, — Белов ответил сразу. — Там же написано, кандидат некромантических наук…

— И вправду?

Больше, чем дворян, Олег не любил только лишь магов, во-первых, потому как уже третьего уровня дара достаточно было для получения дворянского звания. А во-вторых, из-за снобизма их.

Тоже мне…

Он все сам заработал. Горбом своим. Потом, кровью и бессонными ночами. А эти вот, в белых перчатках, когда случается встретить, поглядывают сверху вниз, будто бы он, Олег Красноцветов, вовсе не важный человек, но… в общем, не любил.

— Николаевы — старый род, но здесь все несколько сложнее… — Белов положил на стол тонкую папку. Когда только успел? Поневоле начинаешь думать, что знает старый друг больше, чем ему следовало бы. — Матушка его урожденная Бестужева…

— Та самая?

Бестужевы в империи были одни. Точнее, может, существовали и какие-то другие, но Красноцветов сомневался, что те, другие, были бы интересны Белову.

Тот голову склонил, подтверждая догадку, и продолжил.

— Как ты знаешь, у Ярополка Всеволодовича было два сына. И дочь, которая сбежала из дому в шестнадцать лет. Было сие давно, и гнев старика оказался столь велик, что от наследства эту дочь отделили, хотя из родовых списков вычеркивать не стали. Сбежала она не лишь бы с кем, а с молодым талантливым магом, с которым обвенчалась и жила.

Олег растянулся в кресле и закрыл глаза.

Такие истории он слушать любил. Как-то вот… не то чтобы имелась за ним привычка читать желтую прессу, тут и на обычную не всегда-то время бывает, но если послушать… получается, что и у родовитых проблемы бывают.

А это как-то роднит, что ли.

— Весьма долгое время о Наталье никто не слышал. В гостиных пошумели, да позабыли ту историю, благо, иных хватает. Но произошло несчастье. Старший из сыновей Бестужева пошел по военной стезе, хотя папенька, помнится, крепко это не одобрял.

…сами-то Бестужевы давно подле трона обжились, все больше на паркетах воюя.

— И не зря… лет семь тому, если вспомнишь, в степях прорыв случился. Стихийный выброс, предположительно, в результате несанкционированных раскопок. Потом еще указ принят был, ужесточающий ответственность.

Указ Красноцветов помнил, и собственное раздражение, поскольку крепко тогда подумывал войти на паях в одно дело, может, не совсем законное, но прибыли обещающее немалые.

— Тогда-то Александр Бестужев и отличился. Поставил ограничительный контур, не позволив облаку подойти к Краснодару. Там эвакуацию объявили, только, сам понимаешь, эвакуировать быстро подобный город нереально. Вот и готовились к жертвам… их и было. Бестужев в числе первых, а заодно уж и его адъютант, и прочие офицеры… и солдаты. Кто-то да выжил, но большей частью из простых. Облако остановили, осадили. И уже потом, после переброски, военные его и ликвидировали. Бестужева наградили. Посмертно. Алмазный крест с короной.