И Константин решился. Распахнув дверь, прикрываясь ей от снайпера, который засел где-то впереди, он выглянул наружу, выискивая противников позади грузовика. И ведь нашел, тот прикрылся кузовом, и видна была только нога и кусок сапога. Бандит полностью сосредоточился на приоткрытой двери фургона, куда постреливал Подземник, и забыл следить за тылами, ведь там товарищи, которые умерли быстро и без особого шума, а тут еще граната без осколочной рубашки рванула, хоть и далеко, но все же. Воронцов вскинул револьвер и нажал на спуск, а тяжелая свинцовая пуля, угодившая в колено и, разнеся его в хлам, сообщила налетчику об его ошибке. Заорав, тот опрокинулся на бок, лишившись укрытия, за что и поплатился, вторая пуля угоди под левое ухо.

Все, тут контроль уже не нужен. Константин скользнул по поводку в сознание прислужника и понял, что снайпера можно не опасаться. Беляш зашел к нему с тыла, вскочил на спину, впиваясь когтями в прочную куртку, а зубы, вонзив в загривок. От поступающей энергии его просто распирало, и бежать дальше он не торопился.

— Они отходят, — радостно выкрикнула Лада, и на этот раз никакой паники, только счастье.

Ее револьвер дважды шмальнул вслед убегающим налетчикам.

— Беляш, хватит, найди остальных и убей, никто не должен уйти.

— Да, хозяин, — пришел мысленный ответ от прислужника, и он, бросив бьющегося в агонии снайпера, стремительно рванулся за убегающими.

— Все живы? — повернувшись к спутникам, поинтересовался Воронцов.

— Да, — слегка дрогнувшим голосом произнесла Лада. — Горд, ты там как?

— Нормально, — довольно бодро отозвался наемник, — только нужно снова пулю вытаскивать.

Калинина резко обернулась, уставившись в едва освещенный кунг. Подземник сидел в двух шагах от нее, прислонившись спиной к стенке кузова, вытянув ноги. Лада сняла с крюка лампу и, прибавив света, перебралась назад. Константин, достав из кармана бинт, принялся делать подушку, хоть пуля прошла по скуле чиркашом, но кровь все еще лилась.

Из леса грянул одиночный выстрел, затем еще два, а потом, повисшую на поле тишину, огласил человеческий крик, полный отчаянья.

— Все, хозяин, — доложился Беляш. — Никто не ушел, оба лежат метрах в пятидесяти выше по склону.

Константин улыбнулся, его помощника просто распирало от поглощенной энергии.

— Охраняй, — приказал он.

— Да, хозяин.

Пристроив тампон к ране, бывший детектив тоже перебрался в фургон. Увидев рану Горда, он сначала хрюкнул, а потом не выдержал и рассмеялся.

— Да ты везунчик, — сквозь смех произнес он. — Рикошет?

Наемник кивнул.

— Да уж. Это надо так умудриться, — прокомментировал Воронцов торчащую точно посередине лба короткую револьверную пулю. — Ты самый везучий сукин сын, которого я встречал. Как себя чувствуешь?

— Да нормально, — махнул здоровой рукой Подземник. — Что мне будет? Я ж наемник. Там десять сантиметров сплошной кости, а дальше затылок. Мне мозг не положен.

Они снова рассмеялись, и даже Лада улыбнулась.

— Были бы мозги, было бы сотрясение, — проворчала Лада. — Хватит ржать, — строго заявила она и пошла за набором для потрошения тварей.

Три минуты, и пуля поскакала по деревянному полу.

— Пятая за два дня, — задумчиво произнес Горд. — Даже для меня много.

— Не дергайся, — попросила Калинина, бинтуя тому голову.

Горд замер, впившись взглядом в грудь Лады.

Закончив с наемником, она повернулась к Воронцову.

— Ты как?

Он пожал плечами.

— Рана на морде, я ее не вижу.

Калинина отняла его руку с тампоном, потом промокнула снова появившуюся кровь уже свежим.

— Ты тоже счастливчик, просто царапина, кожу стесало, даже зашивать не надо. Правда кровит не хило, ну, как и любая мелкая ранка на голове. — Она смочила тампон местным самогоном и протянула Константину. — На, зажми.

Воронцов взял и снова прижал к ране.

— Думаю, к утру и следа не останется, — прокомментировал он, регенерация у меня теперь запредельная.

— И у меня, — подтвердила Лада. — Тут порезалась сильно, к утру ничего не осталось, и шрам исчез.

— А может, и мне расскажите? — подал голос Горд.

Константин бросил на наемника задумчивый взгляд, словно что-то решая, потом посмотрел на Ладу.

— Где пять пуль, там и шесть… Может, все же добить его? Уж больно он любопытен.

Бывший детектив попытался сохранить серьезное выражение лица, но, увидев, как напряглась его спутница, а Горд вообще дернул рукой, словно хотел взяться за пистолет, не выдержал и рассмеялся.

— Да не бойся, — сквозь слезы произнес Воронцов, — никто тебя не тронет. Я не убиваю за любопытство.