— И во что я только ввязался… — посетовал Орман.

Лежавший поодаль связанный Горкан хмыкнул в ответ.

— А я предупреждал, — сказал он самодовольно. Хотя чему он радовался?

— Ты ещё не знаешь, что они для тебя приготовили, — усмехнулся Орман. — Мне и самому интересно, куда Арвин вас отправит.

— Отправит? — испугался Горкан.

— На Землю, — ответил Арвин. — Ты думал, только у твоей семьи есть древняя библиотека печатей? Раньше хранить такое было не запрещено.

— На Землю? — переспросила я, и сердце в груди забилось сильнее.

От мысли о том, что сейчас на моих глазах откроется портал, ведущий домой, тело бросило в жар. Но спустя мгновение я вспомнила…

— Там же сейчас неизвестно, что творится. Наверно, и цивилизации-то не осталось. Один пластик и яд…

Я уже давно увлекалась фильмами про глобальное потепление и засорение планеты. Особенно плакала, когда смотрела документальный фильм про умирающие кораллы. Поэтому у меня было стойкое ощущение, что Земля будущего — не лучшее место для жизни.

— Ну и прекрасно, — пожал плечами Арвин. — Чем больше яда их ждёт, тем быстрее они раскаются в содеянном. Отойди, — он отодвинул меня от глухой стены и приложил к ней камень, который удивительным образом прилип к её неровной поверхности.

Несколько символов, начерченных руками, и камень вспыхнул. Ещё несколько символов, и вокруг него начала появляться и разрастаться рябь. Она распространялась до тех пор, пока не превратилась в портал. На другой его стороне темнел густой лес.

— Надеюсь, им просто место неудачное попалось, — сказала, глядя на портал. — И где-то там ещё есть люди…

— Уверен, люди никуда не делись, — успокоил меня Арвин и, подхватив Горкана, отправил его на прогулку первым.

Надо сказать, наказание Горкану не понравилось. Он кричал и сопротивлялся, но Арвина это не убедило. Вслед за Горканом они проводили остальных охотников и, крикнув им на прощание: «Удачной новой жизни!» — закрыли портал.

— А что, если там нет людей? — я озадаченно смотрела на стену.

— Есть, — сказал Арвин. — Я видел тропинку и следы в лесу. Там точно живут люди.

Его уверенный голос меня слегка успокоил.

— Точно видел? — переспросила, всё ещё косясь на то место, где минуту назад была дверь в мой мир.

— Точно, — сказал Арвин, обнимая меня за талию. — Давай лучше поищем Озрика.

Я кивнула и поплелась за Арвином следом. Нам пришлось осмотреть несколько этажей, прежде чем мы нашли нашего лилохвоста. Отдать должное, мой фамильяр не выглядел напуганным. Скорее, он смотрелся злым и готовым в любой момент ринуться в бой.

— Узнаю своего Озрика, — умилялась я, открывая клетку.

Арвин же отчего-то мне не помогал, а застыл, глядя на сидевшего в соседней клетке фамильяра — чёрную пантеру с перепончатыми, кое-где порванными крыльями. Она едва умещалась в клетку и толком не могла по ней передвигаться. Худая, полинявшая и несчастная, она обессиленно подняла морду, когда Арвин прошептал:

— Намру…

— Ты её знаешь? — удивилась я, но Арвин не слушал. Он бросился к клетке и стал отпирать дверцу.

— Намру, это ты? — повторял он, дёргая защёлку, и пантера рыкнула в ответ. — Намру!

— Это твой пропавший фамильяр?..

— Да, это она, — подтвердил Арвин, осторожно просовывая руку в клетку и давая животному себя обнюхать. Пантера вдохнула знакомый запах, и её безжизненный взгляд вдруг повеселел. — Намру, иди ко мне, — Арвин поманил её. — Теперь всё будет хорошо, — обещал он. — Тебя больше никто не обидит.

Пантера привстала и сделала нерешительный шаг к нему навстречу. Но после нескольких секунд колебаний, всё же доверилась давно потерянному хозяину.

— Вот та-ак, — говорил Арвин, беря на руки исхудавшую пантеру. — Хоро-ошая девочка.

В логово мы пришли вчетвером, а покинули его вшестером. Добрались до замка и вышли из параллели уставшие, но счастливые. Фамильяры были найдены, бандиты обезврежены, их логово раскрыто.

— Позаботьтесь о Намру, — велел Арвин, — а я сообщу о произошедшем в Службу контроля, — сказал он, отдавая мне пантеру. — Нужно вернуть остальных фамильяров владельцам. Ничего лишнего я им не расскажу, так что не переживай, — успокоил он и легонько коснулся губами моего лба. От такого тёплого прощания сердце в груди забилось быстрее.