— Алиса, ты меня вообще слушаешь?

Вот о моей маме такого не скажешь. Последнее время мы с ней все чаще и чаще разговариваем по телефону, иной раз ссорясь. Она требует от меня рассказать всю правду про мое пребывание у Воронцова. А я всегда съезжаю с темы.

Ведь не могу ей рассказать о нашей сделке. Что деньги на операцию и спасение компании появились в результате, так сказать, продажи моего тела бывшему парню.

— Мамуль, через пару дней я смогу вернуться.

Я очень соскучилась по маме. Да и папу хочется видеть не на больничной койке, а в родном доме. Ему нужно возвращаться в былую форму, а то совсем похудел, осунулся и стал старше своих лет.

Мы сможем вернуть его к нормальной жизни. В последний визит к нему в клинику именно это и пообещала.

— Хорошо, что отец не знает о твоих выходках. Не хватало еще Мише нового приступа, — мама фыркает. — Как здорово, что те деньги на операцию тебе подруга дала, а не… ублюдок Воронцов.

Сердце больно сжимается. На глаза наворачиваются слезы. Я лгунья, которой очень и очень стыдно. Но в тоже время совесть свою заталкиваю куда подальше. Этой козе не стоит появляться, когда дело касается близких для меня людей.

— Мам, мне нужно бежать, — откладываю в сторону планшет и поднимаюсь с кровати. Что-то я сегодня заленилась, а ведь обещала с Милой по магазинам пройтись. — Я позвоню.

— До скорого, дочка.

На душе кошки скребут. Мир словно вмиг все краски потерял. Мне неприятно обманывать маму, но и правду ей знать не нужно. Может, через пару месяцев решусь, когда я отойду от сделки с Тимуром.

Снова звонок смартфона. Неужели, подруга уже приехала? Что-то она рано.

— Мил, мы же на полпервого договаривались, — даже не посмотрела на имя абонента.

— И куда ты, черт возьми, намылилась, Задорожная?

— Тимур, — выдыхаю его имя, тут же оседая обратно на кровать. Что-то ноги вдруг ватные стали.

Дрожь распространяется по всему телу. Сердце подпрыгивает в груди. Приходится переключиться на громкую связь, иначе телефон на пол уроню. Удобнее усаживаюсь. Улыбаюсь как дурочка, словно Тимур рядом и видит меня.

Уууууу, Задорожная, точно мозги потеряла. Забыла, с чего вы начали, и снова старые грабли достала?

— По-моему, я задал тебе вопрос.

Рьяно представляю, как он сидит у себя в офисе и постукивает от нетерпения пальцем по столу. Глаза прищурены. Скулы сводит. Ноздри раздуваются от злости.

Дикий, бешеный зверь, наметивший себе жертву.

— Я хотела с подругой по магазинам пробежаться, — отвечаю честно, зная, что и такой ответ ему не понравится.

— А мне сообщить не стоило, да?

— Можно подумать, ты бы мне что-то на это ответил, — бросаю ему вызов своей дерзостью. — От тебя ни слуху, ни духу не было целую неделю. Так что не нужно…

— Как будто я тут прохлаждаюсь, — рычит так, что сейчас из трубки весь вылезет и хорошую трепку мне задаст. — Только недавно все, блядь, разгребли из-за одного ублюдка. А ты мне еще мозг выносишь своей обидой, Задорожная, — что-то разбивается, от чего вздрагиваю и уже жалею, что на звонок ответила.

— Хватит орать, Воронцов, — тоже в долгу не остаюсь. — Нормально разговаривай со мной.

— Ты заслуживаешь сейчас не разговора, а хорошего, качественного траха. Чтобы ходить потом неделю не могла.

— К счастью, ты далеко, — подтруниваю над ним, показывая язык трубке.

— Но это дает нам возможность немного поиграть, — азарт в голосе, смешанный с похотью.

— О чем это ты?

Какой-то гипноз мною овладевает. Кровь бурлит и в жидкий огонь превращается. На подсознательном уровне понимаю, что он задумал. Страшно и так любопытно.

— Мы с тобой как-то этим занимались, детка, — хрипло, возбуждающе, до безумия соблазнительно. — Помнишь?

Да такое вряд ли забудешь. Тогда впервые я испытала оргазм по телефону. И сейчас это все повторится вновь.

— В чем ты?

— Шелковая пижама. Майка и шорты, — разглядываю свою домашнюю одежду.

— Представь, что я рядом с тобой, — закрываю глаза, принимая правила игры. — Провожу ребром ладони по ложбинке между грудей. Задираю майку и нежно касаюсь плоского животика.

Руки следуют за его голосом. Медленно, страстно. Тело горит, разум отключается. Ничего в мире не существует, кроме нас двоих. Пульс бешено бьется. Расслабляюсь, опустившись на подушки и вниманию его приказам.

— Сжимаю в руках твоих аппетитных девочек, — часто-часто дышу. — Соски между пальцами сжимаю. Одна рука опускается ниже, прямо в твои шорты. Обводит большим пальцем гладкий лобок, — матерь Божья, я сейчас сгорю. — Оближи палец, Алиса, и дотронься до себя. Расскажи, как это ощущается.