– Ну а тебе желаю дожить до тех времен, - процедил я.

– Даже если не доживу, так оно и будет. Поверь мне, на случай смерти у меня есть страховка. Судьба твоей дочери решена.

Я отвернулся к окну. Лес всегда меня успокаивал. Лес и жена. Если только Диана узнает о моем договоре с Басмановым, она придет в ярость.

– Я понял. А теперь оставь меня в кабинете одного, Эльдар. Твой сын заподозрит неладное, мы слишком долго обсуждаем бизнес.

– Как скажешь, Эмин. Только у меня будет одно условие.

– Какое? – я недобро прищурился, - мне кажется, моя дочь – это уже огромная награда. Ты и без того загнал меня в угол, угрожая Камалем.

– Твоя дочь – наша награда, но имя ей должен дать я. Послезавтра мы уедем, и у тебя будет время на раздумья. Если все останется в силе, ты назовешь свою дочь… София.

– Поверь мне: я не передумаю. Я не самоубийца.

– Вот и хорошо. Твои гены мне нравятся куда больше, чем гены Анархиста в его отпрыске. Легких родов твоей жене, Эмин.

Месяц спустя

Диана

– Боже, Эмин, мне скоро рожать!

– Я специально уточнял у врача. Аккуратно можно.

– Ты просто невыносим! Ты когда-нибудь не хочешь меня?

Я оттолкнула руку мужа, ласкающую тело. В последнее время с ним происходило что-то неясное. Эмин выглядел тревожным и при этом не упускал ни единой возможности побыть нежным со мной.

Он словно замаливал свою вину, но за что? Абсолютная глупость.

– Я всегда хочу тебя. И я всегда люблю тебя. Буду любить вечно, маленькая.

– Ты ведь знаешь, я все еще злюсь на тебя, Эмин. Ты до сих пор не сказал мне, о чем вы так долго беседовали с Эльдаром в твоем кабинете.

– Почему я слышу в нашей постели имя другого мужчины? Ты забыла, какой ревнивый у тебя муж?

Улыбка Эмина вышла поистине дьявольской.

– Я напомню.

С этими словами Эмин стянул с меня сорочку и принялся ласкать чувствительную грудь. Его весьма резкий поцелуй в губы заставил меня ощутить секундную горечь, но прилив желания унес все непрошеные мысли. Аккуратно нависнув надо мной, Эмин развел мои бедра в сторону и…

Медленно вошел. Из губ вырвался непроизвольный стон.

Сумасшедший. Безумный. По-настоящему страстный. Мой муж. Единственный навечно.

– Моя маленькая… - выдохнул Эмин с наслаждением.

В его глазах сгустилась тьма, и я в ней, о боже, едва не потонула. Это безумие чистой воды.

– За какие грехи ты мне досталась?

– Почему сразу за грехи? – полустон-полувыдох.

И медленный толчок. Сердце навылет, а пальцы сжимаются в кулаки от страсти и желания. Подгибаю колени, позволяю брать себя нежно. Это последний раз, после рождения дочери Эмин обещал перестать быть таким терпеливым.

Мой ласковый зверь.

– Потому что ничего хорошего в жизни я не сделал.

Я промолчала, поцеловав его в губы, а в следующую секунду выгнулась Эмину навстречу, испытывая невероятное чувство, подобное эйфории.

Этой ночью мы наслаждались друг другом. По рекомендации врача совсем немного, остальное время разговаривали и уснули лишь к утру. Наконец, Эмин нашел в себе силы признаться мне, что они обсуждали с Эльдаром той ночью. Они планируют бросить общие усилия на создание нового бизнеса. Эмин не уточнял подробности, но сказал, что такого в их мире не делал еще никто.

О самой концепции Эмин обещал рассказать позже.

А вскоре в одну из спокойных ночей у меня начались схватки. Эмин, конечно, запаниковал, ведь с ним такое впервые. Благо, я знала, что делать, и от клиники, в которой мы договорились о родах, в считанные минуты приехала скорая.

У нас родилась девочка весом равно три килограмма. У нее были темные волосы, а губы, как и у Эльмана, были папины.

На рождение внучки мама приехать не смогла - они с Камалем заболели и остались в Калининграде. Зато приехала бабушка, и даже та – растрогалась.

– Эх, папина дочка, - в своей манере высказалась бабушка.

– Бабуль!

– А что бабуль? Одни глаза он нам оставил. Смотри, какова голубоглазка! С такой внешностью голубые глаза еще немало сердец разобьют!

Вскоре к нам с дочкой приехал Эмин. Он осыпал меня цветами, зацеловал до жжения в губах и тут же взял дочь на руки. С Эльманом он пропустил многое, но с дочкой, я уверена, он не пропустит ни секунды ее жизни.

– Маленькая принцесса, - выдохнул Эмин, вглядываясь в крохотное личико, - я позаботился о тебе, моя девочка. Всю жизнь ты будешь в надежных руках, и никто не посмеет тебя обидеть.