– Положи курицу сюда и садись, – скомандовала она, её голос звучал, как эхо в пустой бочке.

Бохай положил курицу в корзину, и та, на удивление, даже не шелохнулась, и сел. Только он хотел открыть рот, как ведьма жестом прервала его.

– Покажи кольцо.

Мужчина достал из кармана одежды золотое кольцо с огромным топазом, огонь камина заиграл на его гранях. В полумраке лицо женщины было едва различимо, и Бохаю показалось, что она испугалась. Она смахнула всё лишние со стола на пол, поставила каменную ступку с пестиком, и кинула туда каких-то трав. После перемолола их, выложила в чашку и подожгла. Жёлтый едкий дым заполонил комнату. Бохай закашлялся. Вдруг женщину стало изрядно трясти, настолько сильно, что дом готов был развалиться. Если бы она схватила за одно из несущих брёвен, то точно обрушила бы его. Зрачки закатились, и она заговорила не своим голосом.

– Это кольцо есть вместилище духа столь могущественного, сколь и опасного. Ни один смертный не вправе касаться этого предмета, и тем более надевать! Существо внутри было извращено и проклято, и теперь его единственная цель души смертных! Всего же существует семь таких колец:

Изумруд – змея и яд.

Рубин – дракон и пламя.

Оникс – собака и ночь.

Бриллиант – птица и небо.

Топаз – ягуар и туман.

Сапфир – рыба и вода.

Аквамарин – ветер и дождь.

Каждый камень и гравировка на нём отражает сущность, живущую внутри, но добро превратилось во зло, факты превратились в легенды, легенды в мифы, а мифы в слова, застывшие на устах мертвеца.

Женщину перестало трясти, и она рухнула на стол. Бохай сидел поражённый услышанным, не в силах шелохнуться. Как только он предпринял попытку встать, ведьма схватила его за руку, и заговорила своим обычным голосом.

– Оставь кольцо мне, оно опасно для всех из этой деревни, включая тебя! Я заплачу, – с этими словами она встала, подошла к шкафу, заставленному склянками, и вынула оттуда мешочек с монетами и склянку с густой мазью.

– Возьми, тут хватит не на один месяц, и смажь рану! А теперь ступай, твоя жена нуждается в тебе, а мне надо отдохнуть.

Мужчина ушёл, а ведьма положила кольцо на стол, долго в раздумьях ходила вокруг. Потом взяла мел, нарисовала на полу круг, осыпав его сухими травами, достала из-за пазухи нож и ловким движением руки отрезала курице голову. Кровь хлынула из раны, она прошла по кругу с мёртвой курицей в руках, окропив кровью землю. Только она хотела прикоснуться к кольцу и надеть его, как оно раскалилось, будто от пламени и резко отскочило в сторону.

– Непокорное! Это мы ещё посмотрим!

Бохай и дети пришли к могиле Бао. Не прошло и недели, а холмик земли уже успел покрыться зелёной травой. Они вознесли цветы и отступили в скорбном молчании. За проданные вещи отец выручил кругленькую сумму, и мог открыть свою лавку, а значит больше не будет нужды и службы.

– Спасибо тебе за всё, сын, мы тебя никогда не забудем.

Санкт-Петербург. Вторая половина XIX века

В городе, не смотря на февраль, было по-осеннему сыро. Тяжёлые серые тучи застилали толстым покрывалом небо. Городовые в чёрных шинелях патрулировали улицы, изредка козыряя проезжающим каретам. По Садовой улице в сторону Невского проспекта шёл человек. Роста чуть выше среднего, при усах и саквояже, на голове шляпа. Двубортное пальто немного припорошило снегом, и незнакомец регулярно стряхивал его, словно боялся превратиться в снеговик. Ярко горящий фонарь осветил его, доктор был ещё молод, что говорило о таланте, или высоких покровителях.

– Переменчивая погода у нас в городе-с, – городовой вытянулся в струнку, когда незнакомец прошёл мимо него, – то снег, то дождь, не успеешь и глазом моргнуть, как погода поменяется.

– Вы совершенно правы, а не подскажете, где живёшь граф Н?

Толстый городовой выпрямился ещё сильнее, словно хотел достать лбом небо, – вам надо свернуть на Чернышев переулок, а там до дома графа и рукой подать, – он хитро сощурил глаза, – А по какому поводу-с вы изволите беспокоить столь почтенную публику в такой ранний час?

Незнакомец вздохнул, достал из саквояжа документы, и протянул ему, – я доктор, срочный вызов.

– Ох, простите, многоуважаемый доктор, – городовой вернул документы незнакомцу, – времена нынче неспокойные, приходится проявлять бдительность. Позвольте я провожу вас до дома графа.

Он засеменил вперёд маленькими шажками, и постоянно оглядывался назад, стараясь не упустить незнакомца из виду. Доктор же шёл следом, поглядывая на часы, он явно опаздывал. Полицейский махнул доктору рукой, указывая на белое здание, а сам засвистел в свисток, и побежал в сторону гостиного двора, крича на всю улицу:

– Проклятые мальчишки, я покажу вам, как хулиганить!

Перед доктором предстал дом графа, каменная белая громада, будто риф, покрытый морской пеной. Трёхэтажное здание ярко светилось изнутри, очевидно в доме никто не спал. Едва он успел подойти, как широкий граф, с солидным животом, самолично выскочил из дверей, одетый в соболиную шубу поверх сюртука, взял доктора за руки, и начал дружелюбно трясти. Своё немалое состояние он сколотил на производстве сахара.

– Здравствуйте, голубчик, я бы пригласил вас войти, отведать моего гостеприимства, но боюсь у нас мало времени, – он кашлянул и стал говорить тише, – пациент, а точнее пациентка пребывает во сне, и я не могу её разбудить. Фёдор, карету!