– Да.

– Пойдёшь с нами? – спросил его старик.

– Я пойду в таверну, старый бродяга, чтобы выпить кружку вина, а гачупин пусть с тобой идёт на задний двор, я знаю о старой ведьме и не горю желанием с ней встречаться. А его мне не жалко, пусть его перекосит от взгляда на старую каргу, раз ему уж так этого захотелось. Мне всё равно. Главное, чтобы он остался в живых после всего.

– Боишься? – прищурил глаз старик.

– Опасаюсь…, что убью её. Зачем мне грех брать на душу из-за старухи?

– Ну, как знаешь, нам, иберийцам, всё равно.

– Идёшь? – спросил у меня Агилара.

– Иду, – смахнул я влагу с берета.

Таверна располагалась недалеко. Она темнела угловатым зданием со свободно болтающейся на ветру, потемневшей от времени, вывеской и как будто укрытой среди складов и зданий администрации порта. Войдя внутрь, нас мгновенно окутали запахи жареной рыбы, кислого дешевого вина и людского пота.

Капитан уселся за один из столиков и запросил себе жареную рыбу и тушёные в оливковом масле овощи, да кувшин самого лучшего вина. Мы же пошли дальше. Выйдя во внутренний двор, направились к скособоченной и древней, как сама земля, постройке.

Там, за скрипучей, грязной и трухлявой дверью обнаружилась каморка, но не папы Карла, а древней карлицы, со сморщенным лицом и огромной, по сравнению с маленьким телом, головой.

Старуха подняла голову и луч света, пробившийся вместе с нами сквозь открытую дверь, осветил её бесцветные глаза. Она даже не прищурилась, а так и смотрела на нас, не моргая.

Моряк, сразу войдя, сделал шаг в сторону, оставив под прицелом этих нереально потусторонних глаз меня одного. Ну и ладно, уж пообщавшись с Левиафаном, не стоит бояться древних старух и древних демонов. У всех свои недостатки.

Старуха перестал на меня пялиться и заскрипела.

– Что смеёшься, старая Акварель? – спросил её старик.

Я удивился, ну и имечко у древности! Не иначе, была кем-то, о ком ещё помнят до сих пор, а так и не скажешь. Старуха, между тем, ещё немного поскрипела, а потом свесила с кровати тонкие ноги, не прикрытые ничем, кроме тонкой пергаментной старой кожи.

Я отвернулся, а старуха снова заскрипела, но дальше её тело было укутано тёмной плотной материей, что было очень своевременно. Она сползла с лавки, на которой то ли сидела, то ли лежала, и пошаркала босыми ногами в сторону, где располагался небольшой очаг.

– С чем он пришёл, с миром или с болью? – удивительно нежным девичьим голосом даже не сказала, а пропела она.

Я вздрогнул, это настолько было нелепо и непривычно слышать, что даже сделалось дурно. Закрыв на мгновение глаза, и крепко зажмурившись, я снова их открыл, надеясь, что картина изменится. Но ничего не изменилось. Та же страшная, до жути, древняя старушенция, старый моряк, да убогая в своей древности пристройка, жмущаяся к старой каменной стене.

Хотя, нет, изменилось. В маленьком очаге запылал огонь, слабо осветив окружающее пространство.

– Он пришёл и с миром, и с болью, но этого не видно. А нам подарил маленький лучик счастья.

– Он смог подарить морякам счастье? – обернулась ко мне старуха, уставившись своими бесцветными глазами. Меня поневоле пробрала дрожь.

– Да, он дал нам возможность снова почувствовать себя молодыми и беззаботными, подарил смех и удовольствие. Я никогда не видел столько красивых женщин.

– Женщин?

– Да, он создавал их из воды и заставлял танцевать нагими, вертясь вокруг водяного шеста.

– Интересно, так ты умеешь чувствовать? – и старуха, выпрямив свою ладонь поднесла её к моей груди. Я отшатнулся, но был, словно магнитом, притянут обратно к её очень маленькой, но магически сильной ладошке.

– Да, я вижу. Что же, я посмотрю и помогу… советом.

Старуха отвернулась и поставила на огонь махонький котелок, в который едва помещалась кружка воды. В скором времени вода задымилась паром, и поглотила друг за другом несколько лепестков роз, горсть семян, щепотку пряностей, тёмную смолу и слюну старухи, которая, не стесняясь, с силой плюнула туда.

Взметнулся белый пар, хорошо видный в темноте, закружившись вокруг её головы, а потом, словно змея, бросился ко мне, застав врасплох. Тоненькая струйка лентой обвилась вокруг моей головы. Легкий шум возник в ушах, и теплота легко ощутимого нежного дыхания начала мне мерещиться в этом тумане, сквозь который ничего не было видно.

Страха не было, сердце билось абсолютно спокойно, а магическое ядро словно увеличилось в размерах. Размотавшись, дымок потянулся обратно и бессильно упал в дымящуюся паром воду, быстро его поглотившую.