Я грызу себя изнутри, пытаясь отвлечься, но мысли подобно назойливым мухам жужжать в голове. Даже капризы Веры меня не сбивают, а хочется не думать о будущем. Страх змейкой обвивает мое влюбленное сердце, нашептывая мне совсем неутешительные мысли. Например, Коршунов не сможет развестись со своей Полиной.

Что мне делать? Допускаю абсурдную мысль: жить шведской семьей. Правда, сама потом над собой смеюсь. Я, конечно, молодая и прогрессивно настроена, но не до такой степени, чтобы делить любимого мужчину с другой женщиной.

Возвращаемся домой после долгой прогулки вечером. Знаю, что Богдана дома нет. Он мне написал короткое смс, что задержится. Ольга Петровна в своей комнате. Последнее время в доме царит тяжелая атмосфера, каждый стремится укрыться и побыть наедине с собой. Я в спальне с Верой, Богдан в кабинете, а домработница на кухне или у себя.

Смотрю на спящую малышку. Если я ее сейчас разбужу, Веруська устроит скандал и вынесет мозг. Благоразумно ее лучше не будить, но тогда она будет не умыта и не накормлена. Вздыхаю. Слышу позади шаги. Оглядываюсь, мои губы против воли растягиваются в приветливую улыбку.

– Привет, – шепчу.

Богдан не отвечает. Он вплотную подходит ко мне, обнимает и жадно меня целует. Не скрывается. Не заботится о том, что нас может застукать Ольга Петровна. Мы ведь держим в тайне свои отношения.

Я зажмуриваюсь и отдаюсь полностью эмоциям. Поразительно, но за столь короткое время, что я знаю Коршунова, мне кажется, что роднее его у меня нет никого на свете. После Веры.

– Я соскучился, – тихо признается Богдан, отрываясь от меня с тяжелым вздохом.

Смотрит мне в глаза, мне становится стыдно за свои метания и сомнения, которые одолеваю непродолжительное время. Вот почему-то глядя сейчас на Коршунова, понимаю, он сделает все возможное, чтобы освободиться от оков своего брака, потерпевшего крах.

– Мы тоже, – прижимаюсь. – Я вот думаю, будить Веру или оставить ее уже спать в коляске, – мы вместе смотрим на спящую малышку. Если зажмурится, то можно на мгновение поверить, что мы семья. Самая настоящая семья.

– Оставь ее, – Богдан толкает коляску вперед, обняв меня за плечи.

Мы проходим в гостиную. Верхний свет не включаем, только настенные бра. Усаживаемся на диван, сидим рядом, жмемся друг к другу, молчим. Комфортно молчать с человеком, которые не заставляет чувствовать себя не в своей тарелке рядом с ним.

Богдан прижимается щекой к моей макушке, гладит мои плечи и явно думает о чем-то тяжелом. Я кусаю губы, сдерживаясь от вопросов, но мне так и подмывает спросить, как дела у него с разводом. Вздыхаю.

—Любопытно? – неожиданно спрашивает Коршунов, будто подслушивал мои мысли.

– Немного. Есть новости? – отстраняюсь, сразу же почувствовав, как мне холодно вне объятий Богдана. Голубые глаза устало на меня смотрят.

– Твоя сестра вернулась домой, – ошарашивает меня Коршунов.

Я теряю дар речи, потом хватаю мобильный, лежащий на журнальном столике, проверяю звонки и сообщения. От Лиды ни словечка.

– В Россию? Или в родной город?

– Моя служба безопасности получила информацию, что ее видели в аэропорту.

– Значит, она вернется домой, – глухо произношу.

Озираюсь по сторонам, словно раздумывая, с каких вещей начать сборы. В голове сумятица. Мало того, что Полина нарисовалась на горизонте со своими проблемами, теперь Лида. Мне до чертиков хочется, чтобы сестра пропала на полпути. Пусть автобус сломается, поезда встанут и не смогут отправиться. Не против если вдруг случится какой-то апокалипсис, который остановится мою сестрицу. Для меня она как астероид, который движется на Землю и готов ее уничтожить.

– Надь! – Богдан хватает меня за руку, притягивает к себе, но я упираюсь. – Надь! – хватает за плечи, слегка встряхивает. Я фокусируюсь взглядом на нем.

Почему он такой спокойный? Почему невозмутим? Почему не пытается выяснить, где Лида и не узнает, с какой целью она вернулась? Я не кстати вспоминаю фотографию сестры, Богдана и Полины. Потом записку с адресом Коршунова. Что если Лида, подумав в одиночестве, решила забрать Веру из детдома и наведаться к Богдану с корыстными целями?

– Почему ты не паникуешь? – хмурюсь, пытаюсь найти хоть намек на тревогу, но лицо Богдана безмятежно хоть и усталое.

– А есть причина для тревоги?

– Конечно!

– Какая?

– Лида может забрать у нас Веру!

– Лида может забрать у нас Веру!

Теперь Богдан хмурится. Смотрит сначала на меня, потом переводит потяжелевший взгляд на коляску со спящей Верочкой. Все внутри меня звенит от напряжения, потому что я настолько привыкла малышку считать своей, что появление Лиды я рассматриваю, как угрозу для своего мирка. Полина была первым ударом, теперь вот сестра… Все не слава богу.