— Какой у него дар? — спросила принцесса, обращаясь к Орлову.

— У Романовых и Строгановых схожая сила, — пустился в объяснения староста. — Но Дмитрий Алексеевич может использовать дар дистанционно, а Василий Васильевич способен защитить только себя. Однако при этом прошу заметить, что его защита намного крепче той, которую использует княжич Романов.

Я вновь не стал ничего комментировать. Впрочем, Мэйлин слова Петра Васильевича тоже не убедили. Уж кто-кто, а китайская принцесса прекрасно понимала, что я не так прост, каким выгляжу со стороны.

— Так зачем же он калечит других студентов? — спросила Мэйлин. — Разве избиение заранее более слабого противника позволяет ему расти над собой?

— О, это долгая история, — подал голос Рогожин, отпив из стакана.

— Мне хочется ее узнать, — кивнула принцесса, обратив все внимание на Никиту Александровича.

Но слово взяла Самойлова.

— Это не так интересно, как кажется, — заявила Екатерина Юрьевна. — Еще на первом курсе Василий Васильевич был помолвлен. Но в итоге помолвка была расторгнута, так как Строганов оказался слишком слаб, и его место занял более одаренный молодой человек. С тех пор Василий Васильевич старается доказать всем, а прежде всего себе, что он самый сильный одаренный в ЦГУ.

— Чтобы завоевать обратно сердце невесты? — уточнила китаянка с легким придыханием. — Это так романтично!..

— Нет, госпожа Ван, — жестко усмехнулась Самойлова. — Теперь вместо репутации слабака он приобрел репутацию безумца, который не может находиться в одном помещении с другими одаренными. Если так и дальше пойдет, будущее у Василия Васильевича не задастся.

— Ну, он может пойти в армию, — парировала Салтыкова. — И вот там его репутация скажется положительно. К тому же родовой дар, делающий тебя почти неуязвимым — это огромное подспорье в военном ремесле.

Я не вмешивался в разговор, занятый содержимым своей тарелки. В исходе боя сомневаться не приходилось — Строганов проиграет. Может быть, он и неплохо держит удар. Но на один только дар опираться нельзя.

Тренировочные поединки — достаточно распространенная практика. Можно вызвать, в принципе, любого студента, и если тот согласится, показать окружающим, насколько ты силен. Убить на полигоне все равно не получится — за боем следят, дежурные целители всегда рядом, а воспользоваться какой-то мощной техникой, гарантированно уничтожающей противника, не позволит уже купол полигона.

Оставшиеся занятия пролетели быстро. И я в сопровождении группы направился на поле будущего боя.

Народа собралось уже порядочно. Дежурные сотрудники ЦГУ окружили широкий полигон, обычно используемый для групповых схваток, сразу четверо целителей замерли на своих местах в ожидании.

Судя по ажиотажу, посмотреть на очередную кровавую победу Василия Васильевича пришла едва ли не половина студентов. Не удивлюсь, если кто-то даже организовал ставки.

— Никита Александрович, — шепотом обратился я к Рогожину, идущему рядом.

— Да, Дмитрий Алексеевич? — с готовностью отозвался тот.

— Не знаете вы случайно, нет ли возможности сделать ставку на наш поединок?

Строго говоря, это было нарушением правил Университета, но молодая горячая кровь все равно искала выхода, так что тотализатор — разумеется, неофициально, — все же существовал. Полагаю, с попустительства руководства ЦГУ. Должны же в ректорской понимать, что не все безобразие можно остановить, иное проще возглавить. А при необходимости особо азартных можно поймать на горячем и надавить, например, забрать документы из ЦГУ.

— Княжич! — сделал обиженное лицо Рогожин, но тут же прильнул ближе. — На что ставим?

Я с улыбкой ответил, обозначив условия и сумму, и Никита Александрович умчался в толпу. Коэффициент должен быть против меня — Строганов успел прославиться, практически чемпион. А я в глазах общественности, может быть, и справился в Киевском княжестве, но там мне противостояли обычные люди — борьба против одаренных на камеры русских солдат не попала, а моя собственная сгорела в самом начале. Уничтожение же мной маршала сейма никто, естественно, и показывать не собирался — те записи уже не для массового просмотра.

— Не извольте беспокоиться, Дмитрий Алексеевич, — доложил Рогожин, вернувшись к нашей группе с улыбкой на лице. — Я все сделал.

Кивнув ему, я обернулся к старосте, которого в этот момент отвлекала Мэйлин, выясняя подробности предстоящей схватки.

— Я надеюсь, это никак не повлияет на подготовку к нашему отъезду? — спросил я у Орлова.

— Разумеется, Дмитрий Алексеевич, все уже готово, — кивнул тот с серьезным лицом. — Не волнуйтесь, все уже проверено, самолет готов к взлету, экипаж на своих местах. Ждут только нас.