Судя по тому, как навострила уши Салтыкова, выиграла не она.

Группа собралась как раз перед звонком. Профессор Никитин, уже пожилой мужчина, вошел стремительными шагами и занял свое место.

Восемьдесят пять лет ему, а все еще живчик, и трудится до сих пор. Такая приверженность работе вызывала у меня неподдельное уважение.

— Итак, господа, — как только прозвенел звонок, заговорил он, поднимаясь, — сегодня мы с вами поговорим о последних веяниях в теоретической физике. Загружать никого работой я не стану, в науке не желающий трудиться сам быстро оказывается на задворках истории.

Рассказывал он интересно, умело удерживая внимание студентов. Не гнушался вставить забавный случай или дать историческую справку. Так что когда прозвенел звонок, мы не сразу поняли, что занятие пролетело так быстро.

И это было первое занятие в ЦГУ, от которого я получил настоящее удовольствие. В отличие от остальных одногруппников, я уже был знаком с его манерой подачи материала, и для меня она откровением не стала. А вот Рогожин оказался поражен до глубины души.

— Жаль, не все преподаватели такие, — вздохнул Никита Александрович, когда мы выходили из кабинета.

— В его возрасте оставаться на своей работе — это уже многим не под силу, — заявил Орлов. — Уже одно это указывает, насколько он любит то, что делает. Я слышал, в свое время он много чего попробовал, прежде чем пришел в науку.

— Да, он автор многих работ с мировым именем, — подтвердил я кивком. — На его трудах основана громадная часть современных технологий. В ваших телефонах, например, стоят датчики движения — без работы профессора вы бы про них не услышали еще лет двадцать.

— Полагаете, одному человеку можно настолько сильно повлиять на весь мир, княжич? — спросила Морозова, пока мы шли по коридору. — Я имею в виду — царскому человеку, неодаренному и неблагородному.

— Разумеется, можно, Виктория Львовна, — кивнул я, открывая перед ней дверь следующего кабинета. — Я уж не говорю про женщин. Вспомните Трою — из-за Елены столько людей поубивали. А ведь все, что у нее было, согласно греческим мифам — это внешность.

— Клеопатра, — вставила комментарий Салтыкова.

— Но и Елена, и Клеопатра — были приближенными к власти, — поправил нас Орлов. — Если мы допускаем, что они вообще существовали, а не были выдуманы при очередном исправлении истории.

— Фольклор — это не то, что можно поправить по приказу правящего рода, — не согласилась Салтыкова.

— Поддерживаю, — кивнула Виктория.

Я прошел на свое место и, включив дисплей, продолжил разговор.

— Хорошо, вот вам другой пример…

Но договорить мне не дали. К нам заглянула Шафоростова и, найдя взглядом меня, кивнула в сторону коридора.

— Княжич, вас вызывают в деканат по срочному вопросу.

— Иду, Марина Владимировна, — поднявшись, кивнул я и обернулся к остальным. — Что ж, видимо, придется рассказ отложить на потом.

Вместе с заместителем декана мы молча прошли до нужного кабинета, и Марина Владимировна толкнула дверь, но сама заходить не стала. Я кивнул ей, выражая благодарность, после чего прошел внутрь.

Обстановка в помещении для преподавателей была достаточно спартанской. Но это по меркам княжича, а так здесь было все, чтобы с комфортом перевести дух. К тому же деканат все же не развлекательная зона — та находится в отдельном корпусе.

Пройдя мимо секретаря, высокой худой женщины в строгих очках, я толкнул деревянную дверцу. Наш декан, подтянутый мужчина слегка за сорок в красивом дорогом костюме сидел на своем рабочем месте и, сложив пальцы рук в замок, смотрел в окно.

— Петр Сергеевич, здравствуйте, — заговорил я, и тот указал мне на кресло одной рукой.

На запястье декана сверкнули золотые часы с несколькими циферблатами под стеклом. Я видел такие лишь однажды — отец купил себе из ограниченной коллекции за полтора миллиона. Видимо, должность хлебная, раз Петр Сергеевич может их себе позволить.

— Мне позвонили, — он строго взглянул на меня. — Романов, вы часто будете пользоваться вашим положением, чтобы вмешиваться в работу Университета?

— Я вообще не пользовался положением, — пожал плечами я. — У вас какая-то иная информация, Петр Сергеевич?

Он пожевал губами и продолжил.

— Есть два типа студентов, княжич. Первые — это те, кого я в лицо даже не видел никогда. У меня для рядовых вопросов есть заместители, — произнес декан. — И я этот тип люблю, потому что от них не бывает никаких проблем с финансированием, внезапных проверок и прочих радостей работы. Мне нужно говорить, что за второй тип студентов?

Я кивнул. Разговор мне не понравился, да и декан как-то не вызывал желания заводить с ним дружбу. Понятно, что мой допуск можно трактовать как прямое вмешательство царицы в дела ЦГУ, но меру-то знать надо.