Пьер Лемуан высадил Кантора. Он сказал, что направляется вверх по течению Сен-Лорана и что если он понадобиться, он будет в Ля Шин, где приготовит вещи и товар.

Эльф с белокурыми волосами пересекал равнину, еще зеленую, расстилающуюся перед ним, подпрыгивая и пританцовывая. Это была девушка, взгляд которой показался ему знакомым. Он нашел ее прехорошенькой, и когда она остановилась поодаль, чтобы взглянуть на него, он вспомнил, что одна из дочерей его дяди, объявившегося почти через тридцать лет после разлуки, очень напоминала чертами лица его мать, Анжелику де Пейрак, урожденную Сансе де Монлу. Что в данный момент показалось ему невозможным. Совесть велела ему публично покаяться.

Отныне не один он будет напоминать образ, который заставлял самого короля вздыхать, когда он появлялся. Это льстило и беспокоило одновременно молодого пажа, который сам того не желая вызывал мрачные ассоциации у Его Величества.

Теперь одно и то же лицо повторялось трижды. Молодые люди были так похожи, что вглядевшись в друг друга, рассмеялись.

— Кузина, давайте обнимемся! Как вас зовут?

— Мари-Анж. А вы, я так думаю, — Кантор?

Он огляделся и удивился, что кроме этой девушки, похожей на фею, никого в округе не было, словно она была единственной обитательницей замка, уснувшего под влиянием магических чар.

Она рассказала, что ее родители отсутствуют. Они отправились в Квебек, и затем собирались в столицу, чтобы принять нового губернатора, замещающего господина де Фронтенака. Это не помешало, однако, вышеупомянутому губернатору уехать в Монреаль сразу же после отъезда господина и госпожи дю Лу.

— Но что же это за болезнь — разъезжать и суетиться из-за этого губернатора? — вскричал Кантор, снова потрясенный. — Люди сошли с ума?

— Действительно, это так.

— Почему?

— Потому что новый губернатор, и особенно его супруга, решили перевернуть вверх дном всю страну.

Наконец-то он встретил кого-то, кто сохранил здравость мышления. Она смотрела на него, и взгляд ее был светлым и спокойным, немного насмешливым.

— Почему вы так расстраиваетесь, что не встретитесь с моими родителями?

— Они могли бы рассказать мне что-нибудь об Онорине. Я знаю, что она хотела их видеть.

— Если вы беспокоитесь о вашей сестренке, то я сама могу рассказать вам кое-что.

Он чуть было не встряхнул ее от нетерпения.

— Вы видели ее?

— Нет, но я знаю, что с ней стало. Какой-то индеец мне рассказал.

— Рассказывайте, я вас умоляю.

— Сначала она была у ирокезов при миссии в Канаваке возле Мадлен, напротив Ля Шин, а потом индейцы увели ее еще дальше.

— Почему?

— Потому что она прячется от этой женщины, которая хочет ее убить.

Бедный Кантор почувствовал, что от облегчения у него чуть не разрывается сердце.

— Так, милая, это мне нравится, — сказал Кантор, пылко обнимая ее за плечи. — Теперь расскажите мне обо всем в более спокойном месте, вдали от любопытных глаз, которые за всем наблюдают издалека.

Он рассчитывал на то, что она пригласит его в замок, но она привела его в большое здание, то ли склад, то ли амбар. На крюках на потолке висели шкуры. В углу были сложены мешки с пшеницей, на которые они уселись.

Он заметил несколько туалетных принадлежностей: гребень и щетку, положенные на сундук, подушку, длинную женскую накидку, и горшочек с углями, какие бывают на кораблях.

После отъезда ее родителей, — рассказывала Мари-Анж, — «они» тотчас же вернулись. Но неприятность состояла в том, что на этот раз она не поняла, что не ее семья была причиной визита.

— Я заметила их издали. Их карета остановилась на большом лугу, на Королевской дороге. Я не знала, что они собираются делать, и кого ждут. Только потом все выяснилось. Они выслеживали малышку, и схватили ее.

— Боже мой! — воскликнул Кантор, побледнев.

Она торопливо накрыла его руку своей.

— Она убежала от них, говорю я вам! Но будьте терпеливы. Дайте договорить. Наутро они вернулись, разряженные как попугаи, со своими красными каблуками, кружевами и перьями. На этот раз они дошли до замка. Мадам губернаторша возглавляла толпу. Я сказала братьям: «Давайте уберемся отсюда! Выйдем через задний ход и спрячемся в лесу».

Они увидели только опустевший дом. Но после их появления я не захотела возвращаться в эти стены. Я отправила братьев в город, самых старших в монастырь Сен-Сюльпис, где их воспитывали, а самого младшего к сестре, которая вышла замуж за офицера из гарнизона города Сен-Арман. В ожидании я решила пожить здесь. Несколько дней спустя я заметила индейца, который бродил вокруг, в поисках людей, которым хотел передать послание. Я позвала его, и он все рассказал.

Онорина убежала с помощью одной из его сестер-христианок, из племени Аньеров, и они спрятали ее у себя в Канаваке. Но когда они увидели, что эта женщина с таким усердием ее ищет, и что их священники, думая, что поступают во благо, стали ей помогать, они очень испугались. Поэтому они доверили ее каравану граждан Пяти Наций, которые хоть и были окрещены, хотели вернуться в край ирокезов.