Его предсказание сбывалось.

Но Анжелика, потерянная, подавленная, продолжала сражаться.

Какую непростительную ошибку я совершила? За что мои дети заплатят жизнью? Кто нам объяснит? А если бог будет молчать… Если он мстит за своих посланцев?..

У нас не хватило самоуничижения?

Согрешили ли мы под угрозой, из-за слабой веры или бессознательно?

Кто мне скажет?

Обвинителей у меня предостаточно. Но кто скажет мне: ты не ошибалась… ты утешила меня… ты не предала наше дело?..

Анжелика ждала. Ответом была тишина.

Все было проиграно. Они мечтали о Новом Свете. Они трудились над его созданием. Она полюбила Вапассу, Голдсборо и Салем… И Квебек… А Квебек стер с лица земли Вапассу, и, однажды Рут и Номи повиснут на виселицах Салема…

Лица сменяли друг друга. В первый раз она поняла, что скрылось за их общим видом.

Иллюзии! Она жила иллюзиями!

Она остановилась. Движение прекратилось. Теперь она не испытывала надежд на завтра. Сколько раз она мечтала, что однажды она поедет в Голдсборо, встретит друзей, и это будет так хорошо. Трудности окажутся позади. Больше не будет расстояния.

В этой пустоте, обусловленной голодом и тревогой она думала о служении Богу, о тех ритуальных обязательствах, которые принуждали многих служить Ему.

Ломенье был прав. Против святого не сражаются. А этот святой решил вести войну против трех принципов, которые преследовал и клеймил.

Прежде всего — женщина, противница человека в сердце Господа, затем — красота, которая в его глазах была не даром Божьим, а ловушкой Сатаны, и наконец — свобода разума, дверь открытая для всех ересей, и тем более страшная, когда ей обладает женщина.

И сегодня, когда плоды длительной и кропотливой работы разрушены, не найдется никого, кто поднял бы руку в обвинительном жесте и сказал: иезуит, вы преступник! Вы разрушитель!

Он торжествует! — подумала она. — Но почему, почему нужно, чтобы он торжествовал таким образом?

И в этот самый момент, когда следуя своему расстройству, возбуждению и осознанию катастрофы, в которой она оказалась, она была готова снова рассыпаться в проклятиях, какой-то непонятный шум раздался у дверей. Шум этот гулко разнесся по холодному дому, почти превратившемуся в могилу.

Что-то стукнуло в дверь, и пока она, задержав дыхание прислушивалась и думала, что это может быть, шум повторился. Он был уже более сильным и гулким, словно стучали палкой или прикладом ружья.

На этот раз она была уверена. В дверь постучали два раза.

Она застыла, прислушиваясь еще и еще к молчанию, установившемуся снаружи, только ветер завывал за стенами. Анжелика сомневалась.

Радостная дрожь охватила ее, жар разлился по телу. Это было похоже на ощущение, испытанное ею в первую зимовку, когда им угрожал голод, и не было ни малейшей надежды на помощь и спасение, а снаружи свистела вьюга. Тогда не было стука в дверь. Только у нее возникло ощущение, и она сказала слабым голосом:

— Там кто-то есть.

Вместе с мадам Джонас они направились к двери. С трудом открыв ее из-за слоя снега и льда, они различили в вихрях урагана обнаженные тела индейцев. Это были Таонтагет и его могавки — посланцы Уттакеваты, которые принесли пищу.

На этот раз та же радость перед чудом захватила ее существо.

— Я знала, что они придут — Уттаке! Уттаке! Я знала, что он не оставит меня, что «они» придут…

Она дрожала всем телом… Скоро она сможет накормить детей фасолевым супом с размельченным мясом. О! Мои дорогие детки! Как это будет хорошо! А потом — дикий рис, собранный на берегах озер в Иллинойсе, и который лечит от «земляной болезни»…

Хватит ли у нее сил, чтобы открыть дверь? Нужно, чтобы хватило.

Она пошла туда, подняла засов, повернула ключи и изо всех сил стала толкать дверь. Может быть это была галлюцинация? Нет! Нет!

Она должна бороться с кошмаром, должна открыть эту дверь, за которой была ночь, холод и неизвестные монстры? Наконец, дверь поддалась, и она устремилась навстречу холоду.

Было не очень холодно. Светила луна. По небу ползли тучи. Но ни одного силуэта не показалось вблизи.

Она спала?

Она всматривалась изо всех сил, и ее глаза слезились от холода. Ее надежда не хотела умирать. Нет! Нет! Ей не показалось! Она слышала удар… два удара… Она чувствовала… Она чувствовала, что что-то произошло. Что-то переменилось… Что-то двигалось…

Она всматривалась в темноту, глядела на небо. Внезапно тучи скрыли луну, и она поняла, что снова надвигается буря. Она сделала два шага и чуть не упала, натолкнувшись на препятствие.

Это была черная и плотная масса. Словно кусок камня, оставленный на пороге. Ее рука нащупала шнуровку. Сумка! Большая сумка!.. Еда!!!..