— Но что это за люди? Один из них преградил мне путь, когда я шла к вам и потребовал, чтобы я отчиталась о своих намерениях.

— Это наши добровольные стражи. Они из команды корабля, который доставил нас из Салема сюда. Вы помните, в прошлом году, когда мы покинули Голдсборо, капитан английского корабля взял нас на борт. Это был человек из Лондона, корабль которого был оснащен по приказу одного из фаворитов Короля. То есть этот капитан был наделен большими полномочиями относительно путешествий вокруг света. Он обошелся с нами почтительно, обходительно, как многие, которые приезжают из Англии, хотя он с недоверием относился к колонистам из Америки и, как всякий англиканец, с насмешкой отзывался о пуританах, которые управляют Массачусетсом и которые, однако неплохо справились с управлением Английским государством, когда оно оказалось без монарха. Да, он вовсе не был создан, чтобы понравиться нашим святошам из Салема. А они во время первого возвращения ожидали нас в порту, окруженные стражниками. Наш капитан нашел подозрительным такой прием, он подумал, что нас хотят отвести к позорному столбу, и когда об этом зашла речь, он вмешался.

Не знаю, что он им рассказал. Он вспомнил, вероятно, о вашем муже, который представил нас ему, пообещал купить у них треску и привезти им ножи. И пока по его приказу трюмы загружались свежими яблоками, он проводил нас до дома, который, к счастью, не сгорел, и пообещал нас навестить в следующем году. И сдержал слово. Прибыв в Салем в этом году, он предложил доставить нас в Голдсборо и забрать на обратном пути в Европу. И губернатор дал согласие на это предложение.

— И здесь ваш покровитель и соотечественник снова должен вас защищать.

— Моряки всегда были задирами. Достаточно малейшего повода, чтобы они схватились за пистолеты. Им везде мерещатся враги. Я уверяла его, что здесь нам нечего бояться, но капитан, да еще ваш губернатор, мистер Колин,

— так она произносила имя Колен, — предпочли дать нам стражу на ночь. Мы не хотели уезжать, потому что чувствовали, что вы скоро появитесь.

— Посмотрите, как непоследовательны люди, — сказала Рут. — Жители не приняли нас, но некоторые уже побывали здесь с целью найти лекарство или медицинскую помощь…

Вот кого видела Анжелика по пути сюда.

— В Салеме все точно также, — продолжала Рут, — они кричат, что мы — порождение Дьявола и тайком бегут к нам за спасением здоровья, что может идти только от Бога…

— Думаю, — продолжала она, — что здесь неплохо бы устроить лазарет для больных на случай эпидемии, а не держать их в семьях. Здесь такой чистый воздух…

— Почему вы не пошли к моей подруге Абигаэль? — спросила Анжелика, которую шокировало поведение жителей Голдсборо. — Она приняла бы вас, да и вам известна дорога к ее дому…

— Мы туда пошли, но ее дом оказался заперт. Не знаю, был ли кто-нибудь внутри, но никто не вышел и не ответил на наш зов.

«И даже Абигаэль!» — подумала Анжелика, внезапно расстроенная.

Она продолжала осматриваться. Чего-то не хватало… или кого-то!

— А где Агар? — вскричала она. — Где ваша маленькая цыганочка?

В беспокойстве она спрашивала себя, не захватили ли ее в качестве заложницы жители города, чтобы обеспечить возвращение двух женщин.

— Агар умерла, — сказала Рут Саммерс.

— Они убили ее, — как эхо добавила Номи Шиперхолл.

Они сели на скамейку в тени хижины.

Драма разыгралась в самое тяжелое время зимы. Снег таял, и все дороги превратились в месиво, через которое невозможно было пробраться ни быкам, тянущим тяжелые повозки, ни лошадям. В эти месяцы люди подавлены пасмурной погодой, а резкий ветер, завывая по ночам, вселяет в души страх.

Что заставило маленькую Агар выйти из их домика на лесной поляне, где она была в безопасности, да еще несмотря на проливной дождь? Куда направилась она в такую ужасную погоду? Над кем смеялась по дороге? Может ей захотелось пройтись? Или она хотела увидеть прибытие корабля?

Одни говорили потом, что она украла… на рынке кусок сыра, другие утверждали, что это было яйцо. Третьи утверждали, что она пыталась ввести в искушение почтенного пастора, который ее бранил, хотя это мог оказаться и матрос из Верджинии, который кидал ей семечки подсолнуха, словно маленькой обезьянке.

Здесь не было единого мнения.

Раздались крики ярости, анафемы, оскорбительные прозвища и проклятия. Толпа с поднятыми кулаками, вооруженная тяжелыми дубинами, ножками от стульев, рукоятками хлыстов, всем, что попало под руку, сомкнулась вокруг танцующей Агар, которая даже зимой, когда не было цветов, любила украшать себя листьями плющи и тисса… Право, не было необходимости наносить столько ударов!..

Ее приемные матери не знали, кто из жителей Салема принес на лужайку с белыми камнями безжизненное тело…

— В последнее время она часто исчезала, — вспомнила Рут Саммерс, покачивая головой. Я думаю, что она хотела найти того или ту, чьими трудами меня посадили в тюрьму на несколько недель.

Она вздохнула:

— Жестокая и длиная зима! Брайан Ньюлин тоже умер.

— Брайан Ньюлин?

— Я вышла за него замуж в Салеме, после того, как обратилась в конгрегационализм. Чтобы иметь право изгонять, а не быть изгнанной, как те квакеры, среди которых я родилась.