– Ах, руку отдать?! Готова поменяться с ними местами! Пусть отдают руку и забирают вашего книготорговца.

Стряпчий осекся.

Бармалан с оскорбленным видом отошел к двери и постучал, вызывая надзирателя.

– Ваша подопечная, Малалио, весьма строптива. Неблагодарна и не очень умна, – бросил он презрительно. – Можно подумать, у нее есть выбор! Что ж, готов подождать. Посмотрим, как она запоет, когда завтра ее отведут в экзекуторий и покажут «железную вдову».

Стряпчий на каблуках повернулся к нему и сложил ладони в умоляющем жесте.

– Господин Бармалан, она передумает! Она согласится. Давайте пока не поднимать разговор о задатке. Если позволите, он останется у меня.

Бармалан покачал головой и едко заметил:

– Ох, стряпчие, скользкое вы племя. Что ж, до свидания, иноземка. Еще увидимся.

Он сунул явившемуся надзирателю монету, надел шляпу, фыркнул и ушел. Следом за ним выскочил и стряпчий, горестно бросив напоследок:

– Надеюсь, у тебя хватит ума принять за ночь верное решение!

Когда дверь закрылась, я бросила в нее пустую миску. Миска грохнула и со звоном покатилась по полу.

– Не надо ломать тюремное имущество, – упрекнул надзиратель из-за двери. – Его стоимость вычтут у меня из жалованья. Нехорошо, госпожа Зоя! Надо бы тебе научиться думать не только о себе.

Как ни странно, ночью я спала как убитая. Мой организм не выдержал шквала эмоций и отключился. Снов не было: ни добрых, ни страшных. Милосердное, полное забытье...

Тем ужаснее было пробуждение. Меня настойчиво трясла за плечо жесткая рука, а грубый голос увещевал:

– Вставайте, госпожа Зоя. Так все на свете проспать можно! Уж полдесятого. За вами вот-вот явятся.

– Кто явится? Куда? – Подскочила я, не понимая спросонья, чего от меня хочет надзиратель.

– Ну как куда? В экзекуторий вас поведут. У вас на сегодня экзекуция назначена, забыли? На десять часов. К одиннадцати освободитесь уже. Тогда и спите на здоровье. Хотя... спать вам, наверное, после этого не захочется, – смутился надзиратель. – Слыхал я, после этого... ну, этого самого... лихорадка бывает... Ну ничего, доктор вам поможет.

Я сглотнула и часто задышала. Экзекуция! Через полчаса мне отрубят левую руку!

– Завтрак я вам не принесу, уж извините, – продолжал надзиратель. – Доктор сказал, не показано... перед этим делом.

От его объяснений у меня волосы встали дыбом. Но тут внезапно снизошли равнодушие и ледяное спокойствие.

Что ж, деваться некуда. Надо стиснуть зубы и как-то перенести предстоящий кошмар, думала я отстраненно, умываясь и причесываясь. Я им покажу, на что способны жители моего мира. Мы умеем держаться мужественно.

Тупо поднесла мокрую левую руку к глазам и посмотрела на нее в последний раз.

– Доброе утро, госпожа Зоя, – сказал доктор Каспер обыденным голосом, заходя в камеру. – Нам пора.

Он сверкнул очками, с интересом следя за моими замедленными движениями.

– Могу дать вам успокоительное снадобье, – предложил он, понизив голос.

– Не надо, – ответила я заторможено. – Я спокойна... как удав.

– Ясно. Такая у вас реакция на стресс. Бывает.

И тот доктор внезапно сменил тему беседы.

– Стряпчий сказал, что приводил к вам господина Бармалана. Но вы отказались от его предложения?

– Отказалась, – равнодушно подтвердила я.

– Хм... возможно, вы правильно поступили, – доктор зябко повел плечами. – Господин Бармалан… весьма своеобразный человек. С причудами. Хоть и богат, и из знатной семьи – четвертый сын обедневшего барона. Однако его предыдущие две жены… – доктор осекся и махнул рукой. – Идемте же, Зоя. Заставлять палача ждать – дурной тон.

Надзиратель за его спиной виновато погремел наручниками. Я покорно дала их надеть на себя.

Конвоиры повели меня к месту выполнения наказания. Мы шли вниз по узким темным лестницам.

Необычное спокойствие все еще владело мной, но внутри как будто натянулась тонкая струна и начала дрожать, все сильнее и сильнее. Скоро и все мое тело сотрясалось от напряжения, клацали зубы, но мысли текли вяло, отстраненно.

«Надо было мне вчера согласиться на предложение книготорговца, – думала я. – И постараться протянуть время. А там что-нибудь бы придумала. Может, консул бы отыскался и вытащил меня. А может, и нет...»