Я доедаю последний оставшийся на блюде рулетик — незаметно я смела их все. А вот в чашке ещё больше половины, остыть полностью чай не успел. Я не торопясь отпиваю глоток. Читать дальше пока не хочется — надо переварить уже прочитанное.

В дверь раздаются три коротких удара. Дождавшись разрешения, дверь открывает горничная:

— Госпожа, к вам ваша сестра госпожа Лизари.

— Да, конечно, приглашай.

Горничная отступает, и в библиотеку вбегает Лизи:

— Янри, а почему ты здесь? — Лизи оглядывает заставленные книгами полки.

— А где же мне быть? — удивляюсь я.

— В ванной!

— А?

Разве… от меня пахнет? Я ведь плескалась относительно недавно.

— Госпожа Черис выбрала тебя, потому что ты красивая, а Майла сказала, что ты стала госпожой де Мракай, потому что тебя выбрал Ариэль. Господин Ариэль.

— И? — никак я не могу понять.

— Янри, здесь так хорошо, и есть можно, пока живот не лопнет. Я не хочу отсюда уезжать! Тебе нужно заботиться о красоте, чтобы господин Ариэль нас не выгнал. Книжки вообще скучные.

— Лизи…

— Пойдём! В ванной столько бальзамов, и они все так вкусно пахнут!

Мне совершенно не нравится, что я слышу от сестры. Лизи же, не замечая моей реакции, берёт меня за руку и тянет за собой. Я остаюсь сидеть и, перехватив её ладонь, вынуждаю Лизи остановиться:

— Почему ты думаешь, что Черис выбрала меня за красоту?

Лизи удивлённо распахивает глаза:

— Потому что ты красивая! Гораздо красивее меня, — Лизи надувает щёки с показной обидой, и я окончательно теряюсь.

Хочется сказать, что она ничем не хуже, и обязательно расцветёт, но…

— Лизи, — серьёзно объясняю я. — Черис выбрала меня не за красоту, а за сходство с Льяной де Ривей. Я притворялась племянницей Черис. Если бы Льяна была некрасивой, то Черис бы выбрала другую девушку, некрасивую.

Сестрёнка, я вижу, не воспринимает мои слова всерьёз, и возражение у неё железобетонное:

— Зато Ариэлю ты нравишься. Господину Ариэлю, — поправляется она.

— Господину Ариэлю нравится мой характер, склад ума, душевные качества. Сама подумай. Ариэль был давно знаком с красавицей Льяной, но не обращал на неё никакого внимания. Если бы дело было во внешности, он бы выбрал её.

— Я думаю, она ему отказала.

Рассказать правду? Едва ли Лизи готова услышать. Но позволить ей и дальше витать в её глупостях… опасно для неё же самой. Я не думаю, что ставка на внешность приведёт хоть к чему-то хорошему. Скорее, к горечи разочарования.

— Лизи, всегда найдётся кто-то более красивый. Если ты интересна только внешностью, то быстро проиграешь.

— Поэтому я и говорю, что тебе нужно принять ванну с омолаживающим зельем!

— Лизи, ты уже забыла, как тебя заперли? — жёстко спрашиваю я.

— Янри? — сестра… всё ещё не понимает, но настроение у неё портится.

— Тебя заперли, чтобы заставить меня делать то, что они хотели.

Лизи склоняет голову к плечу:

— А зачем ты заставила их заставлять? Ты же могла сразу слушаться госпожу Черис. Она такая добрая! Столько денег нам оставила! А потом пригласила в де Ривей… Здесь, конечно, лучше…

Лизи тоже заразилась безумием?

— Они хотели, чтобы я причинила вред Ариэлю.

Лизи хмурится:

— Но госпожа Черис такая хорошая…

— Потому что дала несколько монет? — сарказм так и рвётся. — Только хороший человек наймёт девочку из трущоб на роль фальшивой племянницы. Ради тех монет мне пришлось украсть имя Льяны де Ривей.

У Лизи на глазах выступают слёзы:

— Янри, прости-и-и-и!

Ну вот, довела. Ощутив укол вины, я напоминаю себе с чего разговор начался. И вообще, хотя для меня Лизи всегда будет маленькой сестрёнкой, она уже не малышка. И даже не ребёнок. Она подросток, который через несколько лет станет совершеннолетним человеком, полностью отвечающим за свои слова и поступки.

Я приобнимаю Лизи, глажу по спине:

— Я не сержусь на тебя, Лизи. Я хочу, чтобы училась оценивать не только сиюминутную выгоду, но и отдалённые последствия. Понимаешь?

— Да, — кивает Лизи, но как-то… неискренне.

— Хорошо, — я легонько щёлкаю её по носу. — Как только я освобожусь, мы вместе чем-нибудь займёмся. Да?

— Да!

Повеселев, Лизи бросает взгляд на пустое блюдо и загорается новой идеей — попросить у слуг чего-нибудь вкусного. Еда воодушевляет её больше баночек с чудодейственными бальзамами и кремами.