Но он не договорил. Зрение полностью вернулось к нему. Он прозрел и ясно увидел Руту. Она сидела перед ним на коленях в зелёной тоге, перехваченной широким поясом. Её волосы были собраны в тугой пучок, как яблоко. Лицо было белым, глаза большими и глубоко карими. Она смущённо и немного грустно улыбалась. Грай оказался поражён её красотой. Не той красотой, что воспевают в грязных трактирных песнях, а неземной, хрупкой и необъяснимой. Такую воспевают поэты Армаланта, стихов которых никогда не слышал Грай.

– Ты хорошо видишь? – спросила она.

– Я вижу лучше, чем когда либо, – тихо сказал он, – и лучшее, что когда-либо видел.

Она улыбнулась ему, ямочки на щеках оттенили эту улыбку ещё ярче. Она была не такая, как прочие амазонки. И потому являлась целительницей – этот дар требовал взамен некой жертвы. И жертвой было отличие от остального рода жён-воительниц. Да, Рута чувствовала связь со всем миром, и знала, что в нём всё делится на мужское и женское – день и ночь, белое и чёрное, высокое и глубокое. И одно взаимодействует с другим. Без этих отношений не было бы форм, жизни, самого человека. Амазонки не рассуждали так, уперевшись в культ Праматери. Рута считала эту односторонность их взглядов ущербной. Рута была другой, но уйти от амазонок не могла. И поклонялась их богине, Великой Праматери, только внешне. Внутренне она всегда ждала… чего? Может быть, теперь она поняла, чего она ждала все эти годы.

– Грай сын Тугвара, – сказала она и легко коснулась его лица, – ты исцелён.

– Благодаря тебе. Ты вернула мне свет… вернула мне жизнь.

– Но теперь нам надо возвращаться.

– Нет! – прервал он. – Не говори об этом. Я хочу остаться с тобой.

На её лице отразился испуг.

– Этого нельзя!

– Тогда я заберу тебя с собой. Пусть кто-нибудь посмеет остановить меня! – он тронул широкий меч, лежавший тут же у корней дуба.

– Воин, я бы и сама ушла с тобой. С первого же взгляда на тебя, когда ты ещё не видел моего лица, я поняла, что если и есть на свете муж, которому я смогу довериться, то это ты.

– Так в чём же дело? – улыбка смешалась с замешательством.

– Бездна… Сараней сказал, что только высший союз может остановить её. Только королевская любовь. А я простая знахарка с Чёрного Рога. Нет, тебе нужна Мэла, прелестная принцесса Армаланта.

– Будь проклят тот маг! – крикнул Грай. – Покажите мне его, и, клянусь! Он заговорит другие пророчества, когда отведает моего кулака!

– Не стоит…, – она взяла его за руку, – не стоит искушать судьбу.

– Мы сами творим нашу судьбу! Неужели весь мир может зависеть от какой-то принцессы?

Он раскатисто засмеялся.

– И не бойся! Со мной не бойся ничего.

Она доверчиво заглянула в его глаза.

– Я умею видеть людей. Обычно они похожи на мутные кристаллы, из которых льётся свет разных оттенков. Но сами кристаллы не прозрачны и сердцевина их скрыта страхом, обидой или гневом. Но ты похож на чистый кристалл, в твоём сердце не таится злого умысла. Хотя свет, который излучает твой кристалл красный и в нём заключена ярость, но это ярость на врага. Со временем она отпустит тебя, ты станешь мудрее, познаешь любовь. Ведь главное, что сердце твоё чисто и ты не допускаешь туда силы распада.

– Ты говоришь так путано, – сказал Грай.

– Это всё не важно. Я думаю вслух, – улыбнулась Рута.

– Но мне всё равно нравится, что ты говоришь. Мне нравится твой голос. Кажется, такой был у моей матери.

Рута снова смущённо спрятала глаза за густыми ресницами.

– Послушай, – Грай тронул её за руку, – я никогда не слышал, чтобы меня называли избранным. Или эту принцессу. Мы обычные люди, просто родились в царских семьях. Но это не делает нас особенными в глазах богов. Для них все равны. Все мужчины – воины, все женщины – матери. А власть изобретена людьми. Так имеет ли смысл статус человека для верховных сил. Пусть даже речь о бездне?

– Так написано в книгах, так гласят пророчества.

– Да стригись они шкурой, это пророчества! – крикнул Грай. – Жизнь течёт в наших жилах и стучит в сердцах. А не в книгах! К тому же, достаточно и того, что я сын лорда. Если это и впрямь имеет значение. Во что лично я не верю.

– Согласна, – вздохнула Рута. – Чувства одинаково испытывают и король и раб.

Чувства не ограниченны никакими условностями и статусами. Но даже если ты и прав, то как же твой долг перед отцом, о котором ты говорил?

Грай хмуро уставился в землю. Ему тяжело было с этим смириться, но девушка была права.

– Всё так. Я и не буду отказываться от этого долга. Но всё же… Я прошу тебя пойти со мной. Если не как невеста, то хотя бы как сестра.

Рута не знала, что ответить. Она испытывала то чувство внутреннего разрыва, которое обычно появлялась, если рядом были раненные. Раненных рядом не было, но только на первый взгляд. Раны сердца обычно не видны невооружённым глазом.

С ветвей упал жёлтый лист. Следом ещё один. Грай проследил за ним глазами, и встретился взглядом с Рутой. Пролетело ещё несколько листьев.