— Так ты теперь, значит, ваше сиятельство? — восторженно спросил Карл, дружески толкая меня в плечо.

Рядом со здоровяком я уже всегда был готов к таким проявлениям чувств, так что на ногах устоял. Вот кому не стоит налегать на усиливающие эликсиры, так это ему. Если из него, конечно, не собирались сделать живой таран.

— Хренательство, — Глеб хохотнул и сочувственно похлопал меня по спине. — Пока Илья не оформит все бумаги в императорской канцелярии из него такой же граф, как из тебя.

— Канцелярии? — от одного этого слова по спине пробежался холодок.

Я сразу представил длиннющий коридор с сотней дверей и бесконечную беготню с игрой «угадай с какой бумажкой куда и в какое время». Судя по довольной ухмылке монаха, реальность была ещё хуже.

— Да, под такое придется тебе отпуск оформлять… — издевался он, задумчиво почесывая подбородок. — Там же как, ошибешься в одном слове и всё заново начинай. А ещё нужно выбрать герб, цвета и фамилию.

Больничный мне придется оформлять, чувствую.

— Что? — в моем голосе прорезалась легкая паника и я чуть слабовольно не драпанул с этого праздника жизни.

— Ничего, герой, — мужик крепко приобнял меня за плечи, останавливая попытку побега. — С демонами справился, справишься и с бюрократами!

— А когда титул обмывать будем? — вклинился Герман, хлопнув залпом шампанское.

— Так, никакого обмывания, — у меня голова пошла кругом от открывающихся перспектив возни с бумагами. — Я только от медведя избавился!

— Какого медведя? — заинтересовался Семён в первый раз за вечер, до этого всё страдая по своей зеленой голове.

Остальные тоже удивились, кроме княжича Ростовского, прыснувшего в кулак. Понятно, чьих рук дело. Нехорошо мы на благородных влияем. Хотя все мы тут уже благородные, Карла только пристроить осталось.

Бюрократия вызывала во мне суеверный ужас. Я уже успел увидеть в обители, что и этот мир был отдан на растерзание безжалостным фанатикам крючкотворам. И, если кодекс храмовников мне удалось изучить достаточно хорошо, чтобы вступать в бумажные битвы, то про законы империи я не знал ничего.

— Мне нужна помощь… — пробормотал я, бледнея и забив на светопреставление.

Глеб заметил моё состояние и наконец перестал потешаться, пообещав прислать специально обученного человека, чтобы он меня натаскал. Чтобы новоявленный граф не стал новопреставленным. Спихнуть такую честь, как личное участие в оформлении, на другого, было нельзя.

Я мужественно загонял воображение в более приятную сферу, что получалось с трудом. У всех есть свои слабости, моей был беспощадный чиновничий аппарат. И уколы в глаз. И сейчас я был согласен скорее на последнее.

Празднование длилось долго. То ли действительно повод был серьезный, то ли таких поводов в последнее время не хватало высшему свету. Нельзя же просто так спускать в небо целое состояние. После салюта устроили цирковое представление, к счастью, без медведей, а с акробатами.

Большая часть мужчин тут же переключилась на будоражаще гибких девушек, а нас подозвали их высочества. Анастасия посмотрела на меня с подобием обиды и повторила предложение о вступлении в её личную стражу для команды, со всеми преференциями.

Мне пришлось одернуть Карла, который устремился вперед, услышав про титул. Благо немедленного ответа не требовали, так что потом я ему объясняю, что лучше дольше идти к заветной цели, чем встрять в высочайшие приключения с её высочеством и закончить свою жизнь героически, титулованным и очень быстро.

После этого нам было разрешено отправляться отдыхать, чем все и воспользовались. Яне я написал ещё перед приемом, как и напомнил о себе Еврипию. Отсутствие монаха уже начинало меня беспокоить. Человек Глеба должен был приехать рано утром, так что в моём распоряжении оказалась почти целая ночь.

И провести её я решил не с пользой, то есть выспаться, а с угрозой для здоровья и психики, то есть в общении с моей мохнатой хранительницей.

Команда зачистки привела баржу в её исходное состояние, но практически без мебели. Кажется, её останки они сожгли на ближайшем пустыре. По-крайней мере я видел дым, когда наставник проезжал мимо, подбрасывая меня до дома.

Поэтому мы с Карой устроились прямо на полу, чистом, сверкающем и приятно пахнущем какими-то нежными цветами. Я листал гримуар, кошка огрызалась и ехидничала, требуя попеременно еды, покоя и новую лежанку.