Потом музыка будто взрывается и мы, отмерев, делаем синхронное сальто назад, а дальше следует вакханалия — бахрома на моем топе просто не успевает опуститься, демонстрируя то, что зрители принимают за обнаженную грудь. Из-за мельтешащих тонких нитей обман сложно разглядеть даже на огромных экранах по периметру, а вблизи не сможет оказаться даже случайный зарвавшийся клиент — сцену окружают силовые экраны.

Снова пауза, и мы замираем в идентичных позах, очень близко друг от друга. Затем, вместе с плавной, чувственной мелодией начинаем ласкаться друг к другу — лёгкими касаниями, нежными поглаживаниями. Опустившись передо мной на колени, Ада делает вид, что целует мой живот, затем кладет руки на кромку моих шортиков и начинает медленно стаскивать их вниз. Я прогибаюсь в пояснице, поддавшись к ней бедрами. Настолько сильно, что почти касаюсь пола, нарушая все законы тяготения. Как бы эффектно это не смотрелось со стороны, в реале такое повторить смогут только профессиональные танцовщицы, тренирующиеся по несколько часов в день. Да и вся страсть мигом улетучится от титанического напряжения мышц.

Когда верхний край моих шортиков доходит до промежности, свет гаснет. Но в этот самый момент, за секунду до темноты, я замечаю Его. Тут же теряю равновесие и падаю, к счастью, уже не видимая зрителям.

Ада буквально тащит меня за кулисы, я бреду за ней, спотыкаясь, отчаянно пытаясь убедить себя в том, что это невозможно. Мне показалось, это не мог быть он. Пожалуйста, только не он, только не сейчас.

— Лекса, девочка, что с тобой? — голоса подруг были полны искренней заботы, и это помогло. К тому же, я практически убедила себя, что мужчина мне померещился. Но, даже если нет, он никогда меня не узнает. Я поменяла имя и внешность. Последнюю настолько кардинально, что любой пластический хирург обзавидовался бы.

— Все хорошо, правда, — улыбнулась я в встревоженные лица, — просто забыла поесть, немного голова закружилась.

— Ничего себе — немного, — с сомнением произнесла Ада, — ты просто упала прямо на сцене.

— Может пойдешь домой? — вклинилась в разговор Солнце, — мы подменим, а Ник прикроет.

Искушение согласиться, конечно, было, но снова бежать? И от кого? От собственного страха? Ну уж нет.

— Спасибо, Солнышко. Правда, спасибо, но я в норме. Сейчас отработаем произвольные, потом выйду соло и тогда домой, может действительно, уйду чуть раньше.

— Ну смотри сама. Если что — дай знак, мы подменим.

Улыбнулась им так тепло и лучезарно, как могла. Они, правда, прелесть.

Пятнадцатиминутный перерыв мы с Адой использовали, чтобы освежиться и переодеться. На сцене сейчас Ева с Солнцем, снова на платформах. Потом туда заберемся мы, а девочки отдохнут и сменят костюмы.

Личные будут танцевать все, а в перерывах выступать на разогреве. Но последнее — это практически отдых — можно бездумно танцевать в такт музыке, а эротичность и плавность движений получается сама собой — спасибо опыту.

Несмотря на кажущуюся браваду, на платформу я поднималась с оглядкой, выискивая в толпе его длинные светлые — почти пепельные — волосы. Не увидела. Перевела дыхание и начала работать — скольжение, поглаживание груди, прогиб и кисть скользит по внутренней стороне бедра. Я отключаюсь, двигаясь на автомате. Камеры транслируют выражение лица, поэтому полуприкрытые глаза, чуть закушенная губка, язычок, скользнувший по ней — все это элементы танца, такие же естественные и сексуальные. И настолько же доведенные до автоматизма, выверенные до грамма постоянными репетициями. Работа здесь — мой основной источник дохода, позволяющий вести пусть скромную, но вполне приличную жизнь, притом откладывая немалые деньги на покупку помещения для студии.

Я, наконец, пришла в себя. Мне действительно показалось. Наверное, я подспудно так боялась увидеть его, что в итоге просто придумала.

Девочки отработали личные. Мой "Танец с волками" — это последний элемент программы. После него только произвольные, ибо зрители к тому моменту уже будут доведены до более чем нужной кондиции.

Теперь на сцене я одна. Одетая в лёгкое белое платье. Я чуть отпустила контроль над внешностью и волосы теперь вьются, как мои собственные. Девочки думают, что для этого номера я одеваю парик, но все гораздо проще. И одновременно сложнее.

Макияж тоже другой — теперь я воплощённая невинность. Под платьем из специального нетканого материала — белое простое белье. Без затей и кружев, но его очень мало, буквально самая необходимость.

Индивидуальные танцы — фишка "Эксклюзива". На создание каждого приглашается профессиональный постановщик со своей командой. В итоге получаются настоящие шедевры — зрелищные, красочные и бесстыдные.

Я выхожу на сцену на носочках, совершаю несколько балетных движений, несколько раз касаясь пола. Под моими пальцами расцветают голографические цветы, лишь дополняя приторно- пасторальную картинку. Музыка тоже нежная, плавная и трогательная.

Вскоре по углам сцены начинает клубиться тьма, собираясь в зловещие волчьи силуэты. Я все так же танцую, «не замечая» ни подступающей темноты, ни крадущихся ко мне хищников. Но вот первый из них вырастает прямо передо мной, и я замираю в испуганной позе — по-прежнему на полупальцах, закрывая ладонями лицо. Луч света теперь направлен только на меня и волков вокруг. Потом я бросаюсь бежать, лавируя между атакующими тенями. Но тех становится все больше, их прыжки все точнее. Первая успешная атака, и зверь отрывает лоскут от моего белого платья, оголяя бедро. Музыка звучит резкая, тревожная.