— Если уж на то пошло, — завелся собеседник ускоряя шаг и таща меня за собой под локоть, — До вашего появления мы с Ниэриэлом, вообще, практически не пили. Так, что, если так посудить, то это ваше влияние!

— Что? — Взорвалась я. — Хочешь сказать — мы с Иркой алкаши?

— Именно! — было мне ответом.

— Ах, ты тварь рогатая! — Аргументы в голову не приходили, поэтому пришлось переводить стрелки на личное. — То есть, до секса я была милая и любимая, а после — алконафт с дурным влиянием. Вот так значит! Поматросил и бросил, значит. Ну ты мудаааак!

— Во первых: я ничего подобного не говорил. А во вторых: не обзывайся! — Прошипел уязвлённый демон.

— Во первых: говорил, только другим текстом. — Передразнила я. — А во вторых: почему это тебе можно меня алкоголичкой обзывать, а мне нельзя обозначить свои мысли насчёт тебя.

— Да потому, что я сильнее. Могу не удержаться и пришибить, Ксения! — Зарычал Садюга.

— Ну да, ну да! — Запихивая страх подальше сделала невозмутимое лицо. — Любовь то удовлетворил — можно и пришибить. Чё нет то!

За этой «непринуждённой» беседой проходил наш путь по светящейся тропинке. Я так увлеклась диалогом, что по сторонам совсем не смотрела. Даже не поняла, в какой момент темные, почти земные, деревья, сменились на белый иэллиалский лес.

— Да, блин, Ксю! Прости! — Пытался меня приобнять Эон. — Я никогда не причиню тебе вреда, малышка!

— Ага! Уже бегу и волосы назад! Не хочу с тобой разговаривать, Садюга! Иди ты лесом и… — Строила я смертельно обиженную, но договорить не успела. У кромки лилово-листового леса стоял он: — Буцефааааал!

— Иии-го-го! — Отозвался коняга и весело замотав головой потрусил к нам.

Я бросилась на шею животинке с объятьями, напрочь забыв о своём страхе перед «хищником». Конь фыркал мне в волосы, не пытаясь отстраниться. Эон начал распрягать животное, причитая о том, что конь устал. В итоге отпустили распряжённого Буцефала пастись, а сами устроили привал. Гнетущее тишину между нами разбавляли звуки леса и моё грозное чавканье.

— Так и что дальше? — Вперился в меня взглядом Демонюга. Я вопросительно подняла брови. — Ты сказала: «Иди лесом и…». И что?

— И не оглядывайся! — Злобно бросила я.

— Аааа! — Протянул Эонлион.

— Бэээ! — Съехидничала. — Всё! Не разговаривай со мной!

— Не могу! — Нахально улыбнулся. — Ты такие слова интересные говоришь. Слова не знакомые, но я интуитивно чувствую их значение. Наверное у тебя всё же есть какой-то дар.

— Конечно! Мыслеобразный болтообразник. — С абсолютно серьёзной миной заливала я. Собеседник удивлённо захлопал глазами. — И резерв мне не нужен. Главное ментальную связь с объектом установить.

— Да? Как интересно! — Задумался Эон. Но через пару секунд навалился на меня с мальчишеской улыбкой, приговаривая между поцелуями: — Говорил же — не обычная. Уникальная. Моя.

— Фу! Нельзя! — Завопила, пытаясь отбиваться. — Уу, Демонюга проклятущий. Окстись! Уйди, изверг!

— И не подумаю! — Мурлыкал демон, вероломно нанося короткие поцелуи на мое лицо.

Поймав мои руки, Эон держал их над моей головой и телом придавил меня к земле. Помните я говорила, что в такое не играю? Так вот! Не люблю когда меня принуждают. Мысли потонули в праведном гневе. Орала я так, что птички в лесу замолчали:

— Отвали от меня, ублюдок! Ненавижу тебя, сука! — Разумом завладела внезапная истерика, видимо сказалось напряжение последних дней. Из глаз брызнули слёзы. И я натурально завыла. — Проклянуууу!

Демон замер, не отпуская из захвата, и недоумённо глядя на меня. Я билась под ним, как касатка выброшенная на берег. Честно? Не буду себя оправдывать! Я в жизни не вела себя так не логично, как с этим индивидом. В голове вдруг всё перемешалось. И симпатия, и страсть, и страх, и нежность и его обидные слова, и угрозы. И всё только к нему одному.

— Эонлион, твою бабушку! Тебе одного проклятья мало? — Вывел меня из истерических конвульсий незнакомый мужской голос.

— И тебе привет, Деян. — Севшим голосом пробормотал Эон. — Сейчас она упокоится и пообщаемся.

— Так ты бы отпустил девчушку. Гляди ж она и успокоится! — Предложил, видимо, Деян.

— Я успокоилась. Отпускай! — Вставила свои пять копеек я.

Эонлион присмотрелся ко мне, наверное, убедился, что я больше не истерю. Одним движением поднялся на ноги. Вторым — поставил на ноги меня. Я наконец-то увидела третьего свидетеля моего помутнения. И его спутников. Всего их было четверо, все верхом. Как бы их описать. В общем, как в сказке у Пушкина. Я о том, что все красавцы удалые и равны как на подбор. Один из четверки спешился и подошёл к нам.