Алекс повернулся обратно и прошёл к кровати. Склонился надо мной и подоткнул со всех сторон одеяло,, словно я ребёнок. Какое-то время он смотрел в моё лицо и не убирал рук с одеяла. Как будто обнимал. Я ощущала себя не в своей тарелке от такого интимного момента и невольно вжалась в матрас.

— Спи, — наконец он выпрямился. — Кате скажу, чтоб за дочкой твоей присмотрела.

— Хорошо…

Он кинул на меня ещё один взгляд, а я закрыла глаза. Пусть идёт. Спустя мгновение я услышала тяжелые шаги по паркету спальни и щелчок замка двери.

Я уснула, а Катя присматривала за Ксюшкой. Чувствовала себя настолько ужасно, что утром еле смогла открыть веки, когда ощутила на себе горячие руки и поцелуи.

— Тайка… Таечка моя. Как я скучал по тебе…

Сфокусировала сонный взгляд на мужчине и тут же резко села на кровати.

— Паша… — выдохнула я.

— Привет, — улыбнулся он мне и притянул к себе на грудь. — Меня отпустили. Ты болеешь, малыш?

— Видно?

— Очень. Ну, ничего, мы тебя вылечим.

Я была рада возвращению мужа, но очень переживала о том, что ждёт всех нас впереди. Ощущение чего-то неминуемого преследовало меня и тревожило. Словно что-то изменилось навсегда и уже никогда не будет прежним, а жизнь разделилась на до и после, но я никак не могла понять, с чего у меня появились такие мысли.

Особенно общаться у нас не получалось, потому что я очень много спала. Паша приходил ко мне в моменты моего бодрствования и развлекал как мог — читал книги, включал мне фильмы и сидел рядом.

Мне стало ещё более стыдно за всё, что я сделала. В глаза смотреть ему стыдно. Но назад вернуть я ничего не могу и вынуждена делать вид, что ничего не произошло, иначе вызову у него подозрения. Паша уже спрашивал, почему я такая кислая и необщительная, но я всё списала на болезнь.

Однако, поговорить нам всё-таки нужно и придётся — закрывать глаза на то, что он натворил, я не намерена.

Спустя несколько дней мне стало намного лучше, и я решила, что момент для разговора наступил.

— Блин, душ это охренительная вещь, — высказался он, усаживаясь рядом со мной на диване в гостиной перед телевизором. — Пока был в СИЗО, я мечтал о нём едва ли не больше, чем о тебе.

Он притянул меня к себе за талию ближе и поцеловал мою шею.

— Ну когда ты уже поправишься? Я хочу свою жену.

— Скоро, Паш, — ответила я. Постели с ним мне совершенно не хотелось не только из-за болезни. Во мне словно что-то перемкнуло после ночи с Алексом — я просто не смогла бы спать с мужем как ни в чем не бывало, после того как занималась любовью с совершенно другим мужчиной. — Мне пока не до этого.

Он попытался забраться руками под мой халат, но я не дала ему этого сделать.

— Паш. Пожалуйста, не надо.

— Гхм… — недовольно прорычал он и поправил домашние брюки. — Что с тобой делать, ты же болеешь! Ладно уж. Но только я завтра уезжаю уже, пломнишь?

Паша еще в первый день после возвращения мне сказал, что поедет на пару недель к своей матери в другой город. У родителей Павла своё хозяйство, с которым им уже сложно справляться в одиночку. Да и мама его переволновалась тоже, узнав о том, что Паша попал в СИЗО.

— Помню, — ответила я. — Но что поделать? Ты же вернёшься.

— Ага, — ответил он и мягко куснул меня за шею. — И тогда ты уже от меня не отвертишься.

— Паша! — надавила я руками на его грудь, увернувшись от поцелуя. — Подожди, мне с тобой поговорить нужно. Серьёзно.

Он вздохнул и сел рядом напротив меня.

— Что?

— Если ты продолжишь играть, я с тобой разведусь, — озвучила я то, что носила в себе все эти дни.

Муж изменился в лице. Его желваки заходили ходуном. Он отпустил меня и уставился мне в лицо.

— Что ты сказала?

— Ты слышал, Паш.

— Разведёшься? — встал он на ноги и поставил руки в боки, возвышаясь надо мной.

— Да.

Он взял мой подбородок и резко дернул на себя. Глаза его были полны такой ярости, что я испугалась, что он меня сейчас просто ударит.

— Паш...

— Попробуй, — хмыкнул он, сверля меня глазами.. — Только тогда имей в виду, что дочь ты не увидишь.

— Ты не имеешь права отнимать у меня ребёнка, — ответила я, преодолевая страх.