— Расскажешь потом сексологу, придумай пикантные враки. Они толпой будут изучать твои врунские откровения.

— А ты проверь, чтобы записали, не считали скучной и неинтересной..

Уезжали ранним утром, но незаметно не удалось. Назойливый сосед оказался ранней пташкой.

— Дружище Морис! Как так? — сосед очень огорчен был отъездом.

— Работа, дела… Рад был повидаться, — изображал печаль и озабоченность.

Сосед не отпускал, клялся в любви и вечной верности. Отдал ему ключи, пусть следит за домом, если хочет. Посчитает, сколько нужно на ремонт, Морис пришлет денег… Да приедет. Может и скоро…

Вышла мама соседа, тоже обнимала всех, особенно “малютку Миллисент — такую скромную девочку”. Милли держалась очень мужественно, позволяла себя обнимать какой-то неизвестной старухе.

— Оказывается, в Америке тоже есть приличные девочки, — сказала с умилением мама соседа, ущипнув малютку Миллисент за круглую щеку. Милли была в том старом сарафане, который нашла в шкафу. Попросила разрешения забрать хлам, который называла “винтажными нарядами”, сказала, что будет запускать свою линию одежды, нужны образцы для идей… Ну, и перспективная малютка Миллисент, хорошо, что вовремя ею занялись.

Посмотрел на дом, улицу. Он знал каждый камешек на этой улице, за двадцать лет тут ничего не изменилось. Вспомнил, как каждый день ходил по улице — дальше ему не разрешали отходить — туда-сюда, чтобы разрабатывать ноги, с вот этой самой тростью, которая сейчас у малышки. Как ему было плохо, как ему было больно… Двенадцать тысяч шагов. Он считал каждый день. Это сейчас у розочки такие часы, что считают, а он сам считал вслух. Не мог думать, не мог чувствовать, даже говорить толком, только считал…

Когда выезжали из города, проехали мимо мастерской того обувщика, что навязался на вечеринку и раскрутил его на заказ ботинок. Обувщик стоял на улице и помахал ему рукой.

Сидели с Милли на заднем сиденье молча. В глаза друг другу не смотрели, но за руки держались. Все было понятно без слов, все было правильно. Но как-то невесело было совсем.

И эти двое спереди тоже молчали. Конечно, Гвиневра что-то там болтала сначала, но ее никто не слушал, она и заткнулась, смотрела себе в окно, изредка бросая на них с Милли жалостливые взгляды, отчего Максу было очень себя жаль.

А Милли смотрела вперед, с равнодушным и ничего не выражающим лицом, как и седой водитель. Она же танк, эта Милли Филис. Сколько сантиметров броня танка? Уже и позабыл, а ведь учили…

Часа через три обедали в кафе на заправке. Сэр Артур повел свою хромую Гвиневру в туалет, Макс с Милли кофе пили под навесом.

— Ты как? — спросила Милли. По ее странному лицу не понять, что она чувствует, но равнодушным теперь оно точно не было.

— Нормально. Так лучше всего, Милли, для нас обоих, понимаю.

…конечно, он мог бы навязаться Милли. И она бы его не прогнала — стал бы настоящим “везучим сантехником”, ездил бы с ней дальше и у нее дома, и по всем гастролям… Был бы персональным красавчиком для Милли Филис, единственным, кто может к ней прикасаться и ей не противно… И что бы это было? Совсем не то, что было в этом домике. Он ведь профессиональный “персональный красавчик” и понимает разницу…

— Я буду тебе звонить, — сказала Милли.

— Конечно. И я тоже, — уверенно ответил Макс, понимая, что никто никому звонить не будет. Так только хуже. Нужно взять то, что у них было, законсервировать в банке и запрятать в укромное место. … Не спрашивая, поцеловал Милли в щеку. И она его обняла.

Увидел, как довольно далеко, позади Милли, стоят сэр Артур с Гвиневрой. Гвиневра держала сэра Артура, показывая на них, и не давая пройти. А он нетерпеливо показывал ей на часы…

Макс сам позвал их.

— Поехали! — ну, сколько можно тянуть! Отрубить уже и с концами.

Приехали на место — стоянка возле большого торгового центра.

— Нас уже ждут, — объявил сэр Артур, достав бинокль и оглядев местность, — Посмотрите, возле цветочного магазина.

— Папа и мама! — радостно сказала Милли. Очень по детски сказала. Она хоть и танк, но совсем маленький, — А кто там с ними? Что за люди? — спросила опасливо, — Вон те дядьки в костюмах?

— Вон тот, высокий дядька в очках — заместитель атташе по культуре, вон те покрепче… эээ… сотрудники службы безопасности, еще одного я не знаю, но уверен, что он не страшный. Не бойтесь, мисс Милли, они все свои… Вы идете сами, я в бинокль посмотрю, как дойдете.

— А вы почему не с нами не идете?

— Не задавай глупых вопросов, Милли, — сказал Макс, — Пошли уже.

— Не подведите меня, Милли, — очень ласково сказала Гвиневра — для меня честь познакомиться с вами, всего вам самого доброго!…Пусть лучше я, чем кто-нибудь другой, — сказала Гвиневра странную фразу.