Что этот тут так раскомандовался!

— Мне надо почистить зубы! — она, может, и не очень симпатичная, но зубы у нее красивые, орудие производства — она певица, — Где можно найти зубную щетку?

— Почистите пальцем! Завтра найду вам щетку.

— Но нужно сейчас…

— Милли, перебор! — прошептал Макс, — не нужно так себя вести. Никто тебе тут не обязан подавать щетку. Сейчас четыре часа утра…

Милли включила телевизор. В новостях ничего не было про исчезновение Милли Филис. Про пожар в клубе и драку только. Даже обидно. А был бы неплохой пиар…

— Мисс Милли, не заставляйте меня вставать, я предупреждал насчет телевизора. Вы мне страшно надоели за сегодня…

Макс мягко забрал у нее пульт и выключил телевизор.

— Спокойной ночи, Милли! — сказал Макс и отвернулся.

Милли подумала, что было бы неплохо, если бы он поцеловал ее в лоб, как папа. Так она лучше спит. А то сегодня было много страшного, не может заснуть… Вообще-то Милли платит за то, чтобы Макс делал, что она хочет… Хотела растолкать его и потребовать папиного поцелуя в лоб…

— Мисс Милли, еще один звук и я выброшу вас в окно!

Да что же он за маньяк такой. Не сэр Артур, а целый Мерлин!

— Пирожочек, ты шумишь больше всех, — пробормотала сквозь сон его Гвиневра, — Отдохни. Расслабься. Не переживай, все пройдет отлично. Ты самый лучший…

Пирожочек?! Пирожочек! И бывают же такие глупые женщины, что так сюсюкают с какими-то хамами и тиранами.

Макс снова развернулся. Милли молча показала ему на лоб. Макс очень нежно поцеловал ее туда, где она показала, и Милли сразу заснула.

С утра сам отправился говорить о делах. Потому, как не хотел больше слышать вот это “а помнишь…”. Нет времени, еще с детьми этими разбираться.

Но сложно этого Витторио было привести в деловой настрой. Он все трындел про чудесное совпадение и какое счастье — увидеть лучшего друга своей юности…

Друга? Полагал они были возлюбленные? Розочке нравилось рассказывать ему про свою жизнь до него и он, конечно, много слышал про ее страстную любовь, предмет которой таинственно исчез.

…Да какие возлюбленные! Ну, у них было что-то там пару раз — такое себе, но они были гораздо больше, чем любовники…

Вот, черт! Это хуже всего.

… Майки ведь знает, с какими женщинами он водится, и кто он такой. А малышка Лидия была совсем другой — настоящей леди. Конечно, он видел, что внутри нее черт из табакерки сидит, иначе, как бы она с ним связалась. Но у него не было лучше приятеля, интересней собеседника, надежней помощника…

Вот, черт! Это все его, Майки! Если бы у этих всего лишь был секс, как у кроликов, было бы куда лучше.

… И принял решение от малютки Лидии отказаться, чтобы оградить от опасностей, которые мог принести…

Вот, черт! А Майки не смог, слабак! Не смог отказаться от малышки, захотел, чтобы его малышка была его дружком! Вот, смог ведь человек ее защитить!

…Но его милый черт из табакерки достался Майки. Теперь жалеет, что малышку отпустил, раз все равно не судьба ей жить спокойно, ведь Витторио так и не нашел никого лучше, часто про нее думал…

Вот, черт! Пусть даже не думает!

…А ведь чувствовал, что так может быть — в том спа-салоне где они с Майки познакомились, Майки увидел ее мельком, и тот, кого еще не звали Витторио тогда, сразу понял, что малышку надо спасать от Майки…

Вот, черт! Любому это было понятно. Кроме самого Майки! …Но не много ли совпадений для одной жизни — отлично помнит длинную девицу в махровом халате, что шла к освещенной двери и медные волосы сверкали на солнце… Вот, дурак! Надо было тогда не вербовать этого дурня, а хватать девицу в халате. Тогда бы юность Розочки была бы тоже его!

…Почему-то считалось, что после каждого крупного дела ему нужен отдых. Не нужен ему отдых! Отдых — это значит думать, размышлять, оценивать свою жизнь, задавать себе вопросы… Но начальство настаивало и вот он, взрослый мужчина, лежит на мягкой кушетке в этом их закрытом спа-клубе для своих, с лицом, намазанным оздоровительной маской и курит расслабляющий кальян… Курительная смесь оказалась весьма забористой — начальство никак не угомонится, все хочет узнать, что же его берет, что бы было за что потом его взять. Все хотят знать слабости Малыша Майки. А их нет! Пусть не надеются…