Я просто подумал, что это может сочетаться с каким-то холодным, напряженным выражением лица.

А не с той ухмылкой, которой он мне ответил.

Широкая улыбка.

С зубами.

Он попал мне прямо в грудь. Не знаю почему, но у меня возникло ощущение, что не так уж много людей видели улыбку этого человека.

Это было совершенно захватывающе. Мгновенно я почувствовала себя жадной из-за этой улыбки.

— Если я злодей, то кто ты, милая? — спросил Карсон, поддразнивая. — Принцесса?

Я ощетинилась.

— Конечно, нет. По крайней мере, королева, — я вздернула подбородок вверх.

Ухмылка стала шире.

— Ах, конечно. Значит, я должен поклоняться тебе?

Мой желудок восхитительно опустился. Я сглотнула.

— Естественно, — сказала я. — И королева требует знать твою историю.

Карсон почтительно склонил голову.

— Желание моей королевы — закон.

Мой пульс участился, когда я подумала о том, что могу иметь власть над этим мужчиной, благожелательно владея ею, конечно, если немного сосредоточиться на множественных оргазмах.

Карсон посмотрел на меня.

— Чтобы ты правильно классифицировала меня как злодея, полагаю, у тебя есть хотя бы элементарное представление о том, что делает Джей Хелмик и что, в свою очередь, я делаю для него?

Я кивнула один раз.

— Да, я уловила общую суть.

Его взгляд стал тяжелее.

— И тебя это не беспокоит?

Вопрос был неожиданным. Я думала, что он из тех парней, которые говорят: «прими меня таким, какой я есть, или отвали». В этом вопросе было настоящее любопытство. Почти… беспокойство.

— Нет, — быстро заверила я его. — Меня это не беспокоит.

Он слегка наклонил голову, как будто оценивал мои слова.

Я вздохнула.

— Я серьезно, — добавила я. — Хоть и не знаю всей реальности твоей жизни, я тоже не такая уж невинная. Я многое повидала. Я прекрасно понимаю, что мир — это не красивое, беззаботное и безопасное место. Что добро и зло существуют внутри каждого. Если бы у меня были проблемы с тем, чем ты занимаешься, я бы, конечно, не позволила тебе трахнуть себя.

Глаза Карсона слегка потемнели, и я вспомнила, что произошло на полу позади нас, мои нервные окончания покалывало от напоминания об этом удовольствии.

И надеюсь, — несмотря на мой желудок, набитый макаронами с сыром, — он увидит это желание в моих глазах, преодолеет расстояние между нами и напомнит, каково трахаться с ним, но вместо этого он заговорил.

Я не была полностью разочарована.

— Я вырос на Среднем Западе, — начал он.

Мои глаза расширились от этого, у него не было ни намека на акцент. Его низкий баритон был ровным. Потом я вспомнила легкую нотку, когда он называл меня «дорогая».

— В бедности, — продолжил он. — С отцом, которому нравилось бить мою мать. В конце концов он убил ее.

Я вздрогнула. Не на информацию, а на то, как он ее передал. Холодно. Но не без чувств. Я видела что-то в его глазах. Ему пришлось закалиться, чтобы жить с этой правдой.

Мое сердце разорвалось на части, и я вонзила зубы в внутреннюю сторону щеки, чтобы удержаться от слез.

— Потом я его убил, — заявил он, как ни в чем не бывало. — Когда у меня появились навыки.

Хотя никто никогда раньше не признавался мне в убийстве, я не испытала ни шока, ни отвращения. Во мне расцвел восторг от того, что Карсон добился своего рода справедливости, смог отомстить за свою мать. Это меня удивило. Я была против смертной казни — я верила, что людей можно перевоспитать, что нам нужно сосредоточиться на устранении проблем, а не стирать их и хоронить.

Такой резкий поворот в моих убеждениях меня потряс.

— Я научился необходимым навыкам у ветви власти, которой, как предполагается, не существует, — объяснил Карсон. — Эта власть работает внутри страны, шпионит за гражданами, лишает их прав, если высшее звено решит, что они совершили преступления.

Я моргнула. И поверила ему. Меня ничуть не удивило, что существовала секретная правительственная организация, которая работала в тени, делала вещи, которые могли выдумать только люди в шляпах из фольги.

Я достаточно общалась с политическими силами, чтобы знать: за занавесом скрывается целый мир.

Однако я была удивлена, что Карсон рассказывал мне все это. По сути, я была чужаком. Та, что не умела хранить секреты. И все же он не мог знать этого обо мне. Потому что он меня не знал.

И все же он был здесь и рассказывал мне, что раньше работал на сверхсекретную правительственную организацию, которая, вероятно, пытала и убивала американцев.

Карсон не произвел на меня впечатления человека, который ходил и рассказывал всем об этой маленькой жемчужине, спрятанной в его истории.