— И что же это за салат такой, если за него сам король дарит перстень со своего монаршего пальца?

— Вы хотите, чтобы я поделился рецептом? С радостью сделаю это, а лучше бы, конечно, самому на кухне продемонстрировать, как он готовится. Однако я не уверен, что у вас найдутся все необходимые ингредиенты.

— Что же за ингредиенты в него входят?

— Ну, например, мясо рябчика, телячий язык, паюсная икра, свежий салат, отварные раки, омары, пикули, огурцы свежие, каперсы и варёные яйца. А самый важный ингредиент — это изобретённый мною соус, который получил название «клервез» — в честь монастыря Клерво, в стенах которого и был изготовлен, когда там гостили король и его супруга Алиенора Аквитанская. Вот монарх, впечатлённый моими кулинарным успехами, и подарил мне свой перстень.

— А вот господин Вагнер, поклявшись на Святой Библии, утверждает, что этот перстень принадлежал его дяде.

— Наш спор мог бы разрешить сам король Людовик. Но, я так понимаю, никто за ним в погоню не отправится, дабы не тревожить монарха по таким пустякам, — иронично улыбнулся я. — Но я могу предложить кандидатуру аббата Бернарда Клервоского. Он был свидетелем того, как Людовик подарил мне этот перстень. Надеюсь, его-то словам вы поверите?

— А вот этот нож, — продолжал гнуть свою линию ландфогт, — им вы прирезали несчастного Шульца?

— Почему же несчастного? Он первым хотел напасть на нас, вместе со своим племянником ночью прокравшись в нашу палатку…

— Вы не ответили на мой вопрос!

— Да, этим.

И тут неожиданно монах резко повернул голову в мою сторону, следом повернулся всем телом, словно оно существовало отдельно от головы, сделал два быстрых шага к столу и, выпростав руки из широких рукавов, куда он их прятал, словно бы пальцам было холодно, резким движением схватил тубус.

— Откуда у вас вот это?

Сказав это, уставился на меня немигающим взглядом.

— Эту буллу, подписанную Папой и с его печатью в присутствии аббата монастыря Сен-Дени Преподобного Сугерия мне вручил архиепископ Парижский, Преосвященный Теобальд, являющийся, как вы, вероятно, знаете, примасом французской Церкви. Бернард Клервоский о ней так же знает, и если бы вы соизволили…

— Мы сами знаем, что и как нам делать, — резко прервал меня духовник графа и уже более спокойно спросил: — За что же вас наделили такой властью — выявлять и карать ведьм и чернокнижников?

— Потому что я уже проделывал это.

— Да? И при каких же обстоятельствах?

Торопиться мне было некуда, и я не спеша принялся повторять ту же самую версию, что когда-то озвучил Сугерию, и которая стал известна ещё нескольким высокопоставленным лицам церковной иерархии, включая самого Папу. Ну а как бы он тогда буллу подписал, не будучи осведомлён о подробностях моих разборок с Урсулой и Фабье? Да и насчёт странной кончины Адель… Думаю, не только у Сугерия закрались подозрения относительно моей причастности к данному прискорбному событию.

Меня внимательно слушали, не перебивая, я даже заметил в глазах слушателей интерес, разве что писарь всё так же продолжал скрипеть пером по бумаге. Надеюсь, моё неторопливое повествование позволяло ему свести к минимуму количество клякс и ошибок.

Наконец я закончил, и после недолгой паузы монах подытожил:

— Выходит, Сугерий, Теобальд и даже понтифик поверили вам на слово?

— Понтифик поверил не мне, поскольку я не имел чести общаться с ним лично, а тем, кто ему рассказал обо мне, — парировал я. — Но рассказали, судя по всему, ещё до того, как я выложил всё Сугерию, так как булла была подготовлена заранее, чему я сам оказался несказанно удивлён.

— То есть непосредственно свидетелей того, что вы действительно имели дело с ведьмой и затем расправились с убийцей девственниц и его слугой, нет? — заключил монах.

— Выходит, так, — пожал я плечами, догадываясь, к чему ведёт этот чёрт в сутане.

— А вот эти снадобья — ваши?

И он кивнул острым подбородком на мои травки и мази.

— Да.

— Для чего они?

— Для пользования больных и профилактики заболеваний. Могу подробно рассказать, какая трава или мазь при каких хворях помогают…

— Получается, вы занимаетесь тем же, чем и ведьмы?

— Хм, отчасти верно, но если ведьмы свои знания применяют людям во вред, то мои знания приносят пользу. И то ведьма ведьме рознь, не все из них знаются с Нечистым, многие, как и я, занимаются травоведением. Лекари есть только в городах, из деревни к ним не находишься, зато практически в каждой деревне имеются знахари, к которым обращаются за медицинской помощью. Вот и меня можно назвать таким же знахарем.

— Откуда же у вас эти знания?