– Ребенка хочешь сделать? – тоже шепотом спросил я.

– Да, очень хочу, – ответила Оксана, покачивая тазом из стороны в сторону. – Муж вчера был. Смогу сказать, что это наш С НИМ последний шанс, если получится. Сегодня как раз дни такие… – и глубоко вздохнула от того, что я особенно глубоко ввел член в этот момент. Словом так, как я и подумал сразу, как только почувствовал ее прикосновение.

– Тогда давай немного сменим положение.

Я нащупал уже ранее какой-то сверток и подложил ей под таз. Мне стало удобнее, а она как-бы выставила свои органы спаривания высоко вверх. Не потеряет ни капли моего нектара.

Взял ее за таз и сильно-сильно натянул на себя. Оксана опять глубоко вдохнула и выдохнула. Я снова насадил ее на себя и опять глубоко вдохнула и выдохнула. Когда я застрочил, как пулемет, она задрожала крупной дрожью, протянула руки ко мне и уперла их в мою грудную клетку. Поза была удобной, и я продолжил с большой скоростью и с большим вдохновением. Когда приблизился решающий момент, я подтянул ее за таз выше и буквально держал ее на весу, когда начал кончать в нее. Раз, еще раз сразу же, езе раз послабее чуть спустя, еще несколько совсем небольших вплесков внутрь нее.

Я стоял на коленях, продолжая держать ее навесу, словно шашлык, насаженный на член-шомпол. Постепенно руки расслабились, и я положил ее снова тазом на тот валик.

– Зачем валик? – шепотом спросила она.

– Чтобы из тебя меньше вытекало, и больше внутрь просочилось. Может быть что-то и «зацепится» у тебя внутри.

– Хорошая идея. Спасибо за заботу.

– Пожалуйста. Чуть передохну – продолжим?

– Конечно, продолжим, – чуть ли не подскочила она.

Прошла вечерняя облачность, и стало чуть светлее вокруг. Я разглядел, как ее груди-арбузики свешивались с двух сторон грудной клетки. Аппетитные, колыхающиеся. Выделились своим незагорелым цветом белые ноги на темной подстилке. Я почувствовал, как от увиденного, а еще больше от ожидаемого, не вынутый из партнерши член снова стал набухать. Она почувствовала это и зашевелилась из стороны в сторону. Затвердевший орган я стал втыкать в ее нутро, пока тот не затвердел до полной возможности. Мне казалось, что я терся о ее лобковую кость, да только изнутри. Теперь ее смазка смешалась в ней с моими выделениями, и я словно плавал в бассейне, чавкая членом при каждом движении.

Покачивая ее таз над валиком, я даже почувствовал усталость в руках. К счастью, начал кончать раньше, чем руки устали окончательно.

Лежа потом рядом с ней, я протянул руку и сжал в руке ее грудь. Так, похоже, и заснул.

Утром проснулся от запаха чудесного цветочного чая. Оксана сидел на дастархане и подмигнула мне.

– Присоединяйся, пока чай не остыл. И быстренько сгоняем на ставок, обмыться.

Так и сделали. Уже по колена в воде, когда она аккуратно вышагивала впереди меня, я подошел, обнял ее сзади и согнул в поясе. Оксана не сопротивлялась. Она пошире расставила ноги и пустила меня внутрь. Стоя по колена в воде, мы слились в единое целое и задвигались навстречу друг другу, стараясь получить напоследок дополнительное удовольствие. Получилось, и осталось еще немного сил обмыться в прохладной воде.

После завтрака партнерша махнула рукой.

– Езжай, не надо слов и прощаний. Я так и не услышала твоего имени, и это хорошо.

Да, – вспомнил я про себя, – я узнал ее имя вечером, но как-то прозевал сразу назвать свое, а потом просто забыл это сделать.

– Хоть арбузик или дыньку мне на дорогу продай, хозяйка.

– Бери вот эти арбуз и дыню. Они наверняка сладкие, какой была сладкой моя сегодняшняя ночь. Не обижай меня оплатой за них. Просто молча заведи мотор и поезжай.

Дома уже в гараже я обнаружил полный багажник арбузов и дынь. Таких же сладких, как греховная ночь в степи.

– А мы каждый день кто-то из учителей тут дежурим, – сидящая в тени на скамеечке дама в широкополой соломенной шляпе обмахивалась тетрадкой. – А вдруг кто-то из родителей или проверяющих придет, что-то надо будет уточнить. На многие вопросы сторож не сможет ответить, а приезжать каждый раз директор тоже не может. А под это дело и сторожа на день убрали на каникулах, – зачем платить сразу двоим? Вот и сижу сиднем целый день. Свои «хвосты» мы еще в начале лета подчистили, планы написали вперед на осень и зиму…

– А можете показать мне школу? Я с детских лет никогда в школе не был. Аж какая-то тоска взяла, когда увидел надпись «Школа». Словно ноги сами понесли к ней, – вот и Вас увидел, подошел.

– Могу, конечно могу, – дама встала, пропустила меня вперед в холл, оставила там шляпу и заперла входную дверь. И пояснила: – От мальчишек шкодливых, алкоголиков и просто посторонних запираем. Как их потом выгнать? Я ж одна тут.

Мы шли по коридорам, заходили во все классные комнаты, разглядывали по сторонам. Даже в лаборантские комнатушки заглядывали.

– Я тоже раньше интересовалась каждым уголком, каждым помещением. Но потом как-то остыла. Или приелось, или знаю уже всё наизусть. Да и не девочка уже юная.

– Не наговаривайте на себя, Вы очень даже свежа и привлекательная. Очень привлекательная.

– А кого тут, в глуши, привлекать? Дурней и алкашей? Они уже в печенках сидят. И вообще, народ как-то мельчает из года в год.

– С этим полностью согласен с Вами. Мне тоже кажется, что происходит деградация нации.

– Не только нации, – всего мира. Кто-то механизмы создает, электронику, науку подвигает, а основная масса словно дурнеет и регрессирует. И даже не хочется ни с кем рта раскрывать для разговоров.