Он тут же шлепает меня по заднице, гладит по голове, сжимая в кулаке высокую прическу, и шипит на ухо.

— Что ты задумала? — он толкается одним точным движением, выбивая воздух из легких, и я пытаюсь сосредоточиться на его рваных, несдержанных движениях, на том, каким твердым становится его член. Как глубоко он входит, стараюсь ни обращать внимание на то, как быстро закручивается пружина собственных ощущений.

Тяжело себя сдерживать, особенно, когда он так долбасит, когда входит на полную длину, прижимая меня как можно плотнее к столу. Резко. Грубо. Так сладко, больно и приятно. Шипя сквозь зубы грязные словечки, но в каждой букве чувствуется любовь. И я купаюсь в ней, хочу утонуть, захлебнуться, но сначала… Я покажу ему, что со мной может быть куда сложнее.

Стоит ему оказаться чуть дальше, приготовиться войти как можно глубже, сделать последний, решающий толчок, как я отталкиваю его.

И теперь сажусь на стол, хитро скалясь.

— Издеваешься, сучка?

— Совсем чуть-чуть, — улыбаюсь я, раскрывая ноги как можно шире, ощущая, как тело ноет от желания снова ощутить его в себе. Но он медлит. Смотрит на мое тело, на мое лицо и вдруг отворачивается. — Тамерлан…?

— Забылся я с тобой совсем. Секс, знаешь ли, не входил в мои планы, — неожиданно заявляет такую чушь. — Надень платье, нас внизу сотрудник ЗАГСа ждет.

— Какой…

Настоящий? О чем это он?! То есть он реально привел меня выйти за него замуж?

— Который сделает так, что ты больше никуда от меня не делась.

— Так может мы сначала… — играю бровями, желая закончить начатое. Я ещё не во всю силу его помучила. Я должна ему отомстить...

— Нет, не хорошо людей заставлять ждать. Одевайся.

— Ты просто… — слов нет. Но я все равно надеваю платье. Тамерлан помогает мне застегнуть молнию, сам он при этом остаётся в порванной рубашке.

Мы долго спускаемся с маяка, и, выйдя, я краем глаза замечаю красно-синие огни. Все-таки Николай дебил, если решил, что сможет убить Тамерлана. Что сможет подобраться незаметно. Мы подходим ближе к берегу, и моя челюсть начинает падать. Мне никак не удается ее поднять. И вся злость, обида, желание мстить улетучиваются. Остается жажда прижаться к Тамерлану и сказать банальное: «вау». Ведь умеет, когда хочет. Ведь знает, как доставить мне удовольствие. И даже член не нужен. Вдоль моря берег усыпан стоящими факелами. Они образовали дорожку прямо к помосту, озаренном желтыми огоньками с мягким светом. На поручнях висели белые цветы, а вокруг рассыпаны лепестки роз. Теперь понятно, почему мне закрыли глаза. Тамерлан мастер сюрпризов и только за это можно простить ему это четырёхмесячное молчание.

— И потом не говори, что не умеешь быть романтичным, — хмыкаю я, когда мы все ближе подходим к женщине в синем костюме. И откуда он только вытащил ее в такой час. Но самое удивительное, что в темноте я не сразу заметила людей. Тех, кто действительно был мне дорог. Отец стоял при полном параде. Ленка была в своем лучшем платье. Посматривала на Германа, который поцеловал руку мне, а Тамерлану ее пожал. Филя стоял рядом с Зоей и улыбался мне. Даже Карла Генриховна была с Григорием Евгеньевичем. Я обняла всех по очереди, чувствуя, как тяжелые капли катятся по моим щекам. Когда все встали на свои места, а сотрудница ЗАГСа заговорила монотонную речь про верность, я повернула голову к Тамерлану.

— Сейчас мне не хватает только одного.

— Кляпа? — шипит он, но я качаю головой, продолжая ждать тех самых слов. Они станут вишенкой на торте, который он для меня приготовил. — Ты и так это знаешь.

— Я хочу услышать, — прошу я, пока сотрудница ЗАГСа говорит все громче и недовольно. И вот она задает вопрос Тамерлану. После его положительного ответа, мне, а я молчу, потому что должна это узнать.

— Я люблю тебя, шантажистка, — хмыкает он, и я, ответив «да», приближаю свое лицо к его.

— От шантажиста слышу.

Все происходит словно в тумане. Быстро. Оп и я уже ощущаю кольцо на пальце. И вот дрожащей рукой надеваю и на него подготовленное кольцо.

Даже не плачу, когда перед поцелуем Тамерлан, быстро, словно стесняясь, снова говорит:

— Люблю тебя, моя истеричка.

Плачу как ненормальная только в машине, на которой мы едем домой. Даже не знаю, почему, просто как безумная лью слезы. И только дома, когда веселюсь с друзьями, меня немного отпускает. Я никогда не ощущала себя спокойнее, никогда не хотела просто раствориться в этом счастье, зная, что нам предстоит немало конфликтов. Мы будем воевать, но сегодня я хочу заключить пакт о перемирии. Поэтому отставляю гостей тусить и веду своего мужа в спальню. Долго пытаюсь расстегнуть молнию и понимаю, что Тамерлан так торопился отвести меня на свадьбу, что застегнул платье кое-как.

Но разве Тамерлана может остановить эта нелепая проблема. Он достает из кармана складной нож. Открывает его с характерным щелчком и направляется ко мне. По коже шуршат мурашки, стекая вниз живота. Туда, где между ног стремительно становится влажно. А когда Тамерлан подносит кончик ножа прямо к груди, меня начинает потряхивать от предвкушения. Он смотрит мне в глаза, чуть надавливая на ткань. И будь это кто-нибудь другой, я бы никогда не позволила ему проделывать со мной это. НО Тамерлану я могу доверить свое тело. Свое сердце. Свою жизнь. Тамерлан четким движением лезвия оставляет меня почти обнаженной. Оглядывает белье. Избавляется от него.