Но есть хочется, и я берусь за свой салат с курицей, запивая его соком. И пока ем, пытаюсь представить, что будет, если я скажу мужу про измены. Беру пример с Артура и просчитываю варианты развития событий. Простит? Ударит? А может он разведется со мной, его сестра выкинет меня из клиники? Тогда Артур приютит, снова будет приходить с чужим запахом, уходить к своему ребенку.

— Твоя жена беременна, — почему-то вспоминается мне. — Поздравляю.

— Не от меня.

— Нельзя утверждать это с полной уверенностью, — хотя в его словах чувствуется твердость, которая повышает уровень моего настроения. Если ребенок не его, то, может… Хотя что может? Я уйду от мужа? Стану снова тенью Левицкого? Это ли мне нужно?

— В отличие от меня, настоящему отцу этот ребенок нужен.

— А ты знаешь настоящего? Тогда почему застыл, когда тебе отдали снимок УЗИ?.

— Потому что не очень хотел верить в их связь.

— А кто он?

— Один из клана Ибрагимовых. Не очень приятная семейка. Связываться с ней я бы не хотел.

— Не понимаю…

— Меня могу посчитать препятствием и просто убрать, — кладет он вилку и откидывается на диван, берет меня за руку, перебирая мои пальцы. Скользит по ним своими, гладит, пускает по телу топот мурашек. — А мне бы, знаешь ли, этого не хотелось. Кристина уже имела с ними отношения, а я вроде как ее вытащил. По просьбе ее отца.

— Тогда какой ей смысл снова с ним связываться?

— Ну это как у нас с тобой. Некоторые отношения не заканчиваются даже с браком.

— И ты уверен, что отец малыша — этот другой мужчина? Ибрагимов?

— На сто процентов. Мы уже два месяца вместе не живем, но она боится, что ее папаша урежет ей выплаты, а этот Ибрагимов запрет ее в своем гареме. Она же хочет свободы.

— И ты ей обеспечивал эту свободу? Как и мне?

— Ты никогда не была свободна от меня. Тут дело не во времени, проведенном вместе, а в эмоциях, которые мы друг другу дарили.

— Я дарила тебе эмоции? — рвется хохот. – А я была уверена, что просто была тебе удобна.

— Как может быть удобна заноза, которую никак не вытащить?

Я должна взбеситься, взвиться, закричать, но два бокала шампанского надежно придавили меня к дивану. Единственное руку я отняла. Лучше тему перевести и не задумываться о том, что он имел в виду.

— Значит с отцом Кристины ты в хороших отношениях?

— Насколько можно быть в хороших отношениях, когда по сути отдал бразды правления «ГеоФарм» мне. А терять власть он не хочет. Вот и пытается влиять на меня посредством дочери.

— Он отдал тебе «ГеоФарм» по своей глупости или потому, что ты приложил к этому руку?

— Не без этого, конечно, — усмехается Артур и поворачивает голову ко мне. Смотрит в глаза. Долго, пристально. — Поехали ко мне. Твой муж все равно до утра не вернется.

— С чего ты взял? — хмурюсь я, на что он только отворачивается, взмахнув рукой официанту. — Артур.

— Если твой муж не трахает тебя, не значит, что он не спит с кем-то еще.

— Не надо судить всех по себе! — бешусь я и встаю, пинаю Артура по ноге и выхожу из-за стола. — Если ты не можешь быть верным одной женщине, это не значит, что и Виталий не может. Он хороший. Он лучше тебя.

— Я могу быть верным.

— Да-да, я помню, — выхожу из ресторана прямо на парковку, но слышу шаги за спиной. Разворачиваюсь и кричу: — Вот что мне теперь делать?! Что?!

— Сейчас отдать мне ключи. Я отвезу тебя домой.

— Ты хоть представляешь, в какой фарш превратил мою жизнь?

— Ничего, слепишь котлеты. У тебя они отлично получаются, — открывает он мне дверь, но я сажусь назад. Не хочу сидеть с ним рядом. Не хочу думать о нем. О том, что он умеет творить с моим телом. Мы доезжаем быстро, почти мгновенно. Я даже застываю, а когда открываю глаза. Артур тащит меня в подъезд.

— Отпусти.

— Нет.

— Отпусти, или я буду кричать.

— Замолчи, а то будешь кричать от очередного оргазма.

— Виталий сказал, что у вас будет вечеринка. Вечеринка в честь беременности твоей жены. Смешно, да?

— Это идея ее отца. Он уверен, что туда придет настоящий папаша.

— Как у вас все запутанно. Не хочу в это ввязываться. Хочу просто делать других женщин счастливыми.

— Потому что думаешь, что сама никогда не станешь счастливой, — выходит Артур из лифта и ставит меня на кафель, а я поднимаю глаза и усмехаюсь.

— А ведь верно. Я никогда не стану счастливой.

— Станешь, когда примешь свою суть.

— Свою суть твоей собачонки? Ну уж нет.

— Ты никогда не была моей собачонкой, Диана, — поднимает он мой подбородок и мягко целует, а я почти не двигаюсь, почти сплю.

И стоит ему уйти, я просто заваливаюсь в квартиру, плетусь до спальни и не раздеваясь плюхаюсь на покрывало. Ночью я несколько раз открываю глаза, просто, чтобы понять, где я нахожусь, но потом снова закрываю. А наутро только зов природы поднимает меня с кровати. Пока я по стенкам пытаюсь добраться до туалета, мне сложно думать, лишь материться про себя на головную боль, которая съедает. В ванной я долго-долго принимаю душ, чередуя холодную воду с горячей, пытаясь прийти в себя. Хотя бы вспомнить что вообще вчера произошло. А когда вспоминаю, хочется снова лечь и больше просыпаться. И словно в отместку за все мои грехи входная дверь начинает шуметь, открывается замок, и входит Виталий.