— Послушайте, мы можем пойти на сотрудничество и не предъявлять вам обвинения. Сдайте нам Феликса. Заявите, что он угрожал вам расправой. Не мне вас учить, как отмазываться, – сменил тон следователь, пытаясь договориться.

— Единственное, куда я пойду, так это домой. И если ты не хочешь, чтобы я выдвинула против вас обвинения за неправомерное содержание задержанного в ужасных условиях, то ты меня быстренько сейчас отпустишь! Можешь, конечно, пойти на принцип. Но в таком случае, я такие заявления сделаю, закачаешься! Журналистов вызову и на камеру, громко и внятно расскажу о жестоком обращении с бедной женщиной… даже слезу пущу, если потребуется. Не глупи, нет у тебя оснований держать меня в камере.

Разозленному следователю ничего не оставалось, как отпустить ее под расписку о невыезде. Михеева набрала отца, но он не ответил. Даже приехала к нему на работу, но охранник на посту, смущаясь, сказал ей, что у него приказ больше ее сюда не пускать. Понятно! Даже не спросив, виновна ли, спала ли с бандитом или нет, генерал полиции вынес свой личный жестокий приговор. В тот же день Свете позвонили из прокуратуры. От должности ее не отстраняли, пока ведется расследование, как это обычно делается. А просто уволили. И пообещали провести тщательную проверку всех ее прошлых дел на предмет нарушения закона. Шесть лет честной упорной работы коту под хвост! В один миг Светлана Михеева потеряла все…

Вымотанная, она еле добралась до своей квартиры. Долго стояла под душем, пытаясь смыть въедливый тошнотворный запах мерзкой камеры. До красных подтеков терла кожу, словно хотела очиститься от той грязи, в которую ее с головой окунули. А потом от усталости плюхнулась на кровать. Не успела прикрыть уставшие веки, как перед внутренним взором увидела тигриные глаза. Да и черт со всем! Главное, что Панкрат остался жив… а она как-нибудь разберется… ей только сейчас очень плохо… сил совсем не осталось… но она справится…

Ее разбудил настойчивый звонок в дверь вперемешку с громким стуком.

— Михеева, я знаю, что ты дома! – услышала она голос Саши Аверина. – Соседи говорят, два дня не выходишь! Кончай хандрить! Света-а-а…

Как два дня? Даже не поняла, что двое суток проспала как убитая. Встать с кровати было тяжело. И почему-то сильно ломило все тело. Еле подошла к двери и открыла. Глаза Аверина округлились, и отчего-то стали испуганными.

— Света, у тебя кровь! – выпалил он, оглядев ее с ног до головы.

— Что? – она опустила глаза вниз и увидела алые разводы, стекающие вниз по ногам. Резко согнулась пополам от внезапной режущей боли, пронзившей все ее тело. – Быстро! В больницу! К Маше! Срочно…

Аверин повез ее к подруге-гинекологу, которая добила ее, сообщив о внематочной беременности. А потом Машка обнимала воющую в голос и катающуюся по полу от горя, рыдающую Свету. Гладила ее волосы, насильно кормила и фактически выходила, поставив на ноги. Михеева провела в больнице целый месяц. А когда домой вернулась, подошла к шкафу, открыла дверцу и достала коробку с черными сапогами. Она так их никогда и не надела. Даже не примерила ни разу. Но тогда… взяла единственный его подарок, обхватила двумя руками, села в кресле, и долго укачивала коробку, словно младенца, который никогда у них с Панкратом не родится… Наверное, только тогда в полной мере осознала, что это конец. Нет у них шанса, также как не было его у ребенка…

Спустя время Михеева, собравшись духом, пыталась найти работу. Но, несмотря на то, что ей так и не предъявили обвинение, а дело против нее закрыли за недостаточностью улик, ее репутация была испорчена напрочь. Ни одна приличная контора даже на порог не пускала Свету. О работе в органах, о которой с детства мечтала, можно было забыть навсегда. Никто не желал связываться с позорно изгнанным прокурором. Даже в частном секторе, несмотря на ее послужной список, места ей не находилось. И только Саша Аверин каждый день названивал, уговаривая упрямую Свету идти работать на него.

Михеева сдалась только после того, как у нее появился шанс хоть немного подпортить жизнь Феликсу. Аверин подкинул ей дело олигарха Станислава Волкова, который ради своей молодой супруги объявил негласную войну дедам, покусившись на ювелирный завод “Монархъ”(историюолигарха Волкова читайте в романе “Ты - Моя Вера”). И поклялась себе, что будет биться насмерть, но победу стальному олигарху отхватит.

А через год к ней в офис заявился Феликс. Небрежно кинул на стол целую стопку уголовных дел, на одном из которых она увидела фамилию Баринова.

— Что это? – спросила Михеева.

— Это то, с чем ты разберешься.

— По-моему, мы с тобой квиты. Мне ваши шпионские игры слишком дорого стоили. С какой стати я должна тебе помогать?

Феликс вытащил из внутреннего кармана кожаной куртки фотографию, где она целует улыбающегося Панкрата. Света побледнела.

— Я думала, ты все уничтожил, – дрожащими пальцами дотронулась до снимка.

— Несколько копий я все же себе оставил. Так, на всякий случай. Будешь делать, то, что я скажу, и их никто не увидит.