После того, как исправник забрал записи с автомобильных камер, мы с Елизаветой возвращаемся к нашей «Волге». Тимофей уже десятую сигарету скурил, бросая бычки прямо под ноги. Вообще, Арсений помнил нашего мастера на все руки, как чистоплотного и порядочного. Видимо, такова его мелкая мстя Свиридовым за все неприятности.

— Ну что, барыня? — не выдерживает Тимофей и на строгий взгляд Елизаветы тут же выпрямляется. — Простите… но я весь извелся, пока ждал. Не томите, дорого обошлось?

— Средне, — улыбается мама. — В двести тысяч.

— Фу-у-ух, уж боялся усадьбу затребуют, — с облегчением выдыхает слуга. — Или завод.

— Они и затребовали, но Арсений сторговался, — Елизавета подмигивает мне.

— Ого, — Тимофей чешет голову. — Как же умудрился, Сеня? Целый завод сузить до двухсот тысяч?

— Вот так, — пожимаю плечами. — Только не сузить — деньги нам переведут Свиридовы за беспокойство, что причинили мне и маме. Варежку закрой, Тимофей, люди смотрят. Нет, все вопросы потом, не при посторонних. Заводи лучше карету. И постой — прежде бычки собери. Нехорошо сорить, даже в таком месте. Гадюшники нужно вычищать, а не еще больше загаживать.

Уже в машине, когда за окном проносятся зеленые деревья и автоэстакады на развязках, Елизавета внимательно смотрит мне в глаза.

Чувствую, как под ложечкой засосало.

— Что такое, мам? Влюбилась?

Она коротко смеется и тут же становится задумчивой. На что мне остается только напрячься. Похоже, где-то я прокололся. В первый же день. Слышу, как Анарий-Маска ржет надо мной.

— Сеня, сынок… когда ты Анатолия на место поставил… твои глаза словно зазолотились.

Я беру тонкую руку Елизаветы и нежно глажу.

— Мама, просто это было твое отражение. Ведь ты у меня настоящее золотце.

На секунду Елизавета подвисает, а потом звонко смеется и целует меня в щеку.

— Ишь ты, у-ух слова нашел! — ее взгляд стал теплый, как горячая ванна. — Быстро же ты у меня вырос, сынок. Жаль, скоро отдавать невесте.

— Погоди с невестой, ма, — усмехаюсь. — Помнишь, что я обещал? Сначала мы с тобой и Леной заживем как следует, а потом уже и другим дадим покупаться в лучах нашего достатка и славы.

— Спасибо, сыночек, за то, что ты у меня такой хороший.

Елизавета опускает светлую голову мне на плечо. Про позолотевшие глаза она больше не говорит ни слова. Может, посчитала игрой света или воображения. Поглаживая шелковые волосы мамы, я усмехаюсь. А ведь совсем скоро мои глаза, правда, станут золотыми.

«Огненный лорд, спаси нас!»

Резко распахиваю глаза. Плохой, ужасный сон. Мой Легион, мои дети-солдаты в беде. Где они сейчас? Куда закинуло души Сераны, Чугуна, могучих преторов и дисциплинированных центурионов? Раскидало по этой планете или зона разброса намного шире? А как же мятежники? Они тоже попали под духовную колотушку Анреалиума? Множество вопросов. Ни одного ответа.

Смотрю на звездное небо, качающееся между занавесками штор. Перевожу взгляд на часы. Еще только полчетвертого. Похоже, в свою первую ночь на Земле мне не судьба поспать. Странно, раньше я идеально контролировал свое состояние. Когда мне это нужно было, спал, ел, медитировал, читал, занимался любовью с женщинами. Пускай хоть на мерзлой земле в окопах или под грохот навесной бомбардировки. Обстоятельства неважны, важны намерения. Ладно, Фалгор, не накручивай себя. Видимо, из-за пережитого в Анреалиуме потрясения, моя духовная стойкость пошатнулась. Ну что же, как однажды я сам нравоучительным тоном сказал новичкам-центурионам, высшее совершенство человека именно в том и состоит, чтобы отыскать свои слабые стороны и избавиться от них. Время следовать собственным же урокам, лорд командующий.

Выбравшись из постели, принимаюсь за медитацию. Сначала — местная жива. Так, попробуем разобраться с «колодцами». Психические центры распределяют энергию по всему телу, будто ранцевые генераторы по силовому доспеху. Забавно. Пощекотав мысленно эти источники, нащупываю, как получить приток силы. Ухххх, пошла бодрость. Сна теперь ни в одном глазу. Неплохо для начала. Пока достаточно, а то переутомлюсь, и не хватит сосредоточенности на жар-эфир. Поставлю себе несколько зарубок в памяти. Первая — попробовать обнову в настоящем рискованном бою, а не в песочнице с мальчишками. Здесь у меня надежда на горячих Свиридовых. Второе — полистать какую-нибудь методчику. Одну я видел в родовой библиотеке за авторством некоего Артема Бесонова. Вдруг поможет.

Так, игрушки в сторону. Пора развивать мой основной аргумент в этом мире. Жар-эфир. Из Анреалиума просачиваются лишь крохи, Золотой меч не призвать, но смертельные атаки возможны. Нужен только мощный катализатор — моя кровь, например. Ничего другое пока в голову не приходит.

Канцелярским ножом я надрезаю себе ладонь. Рубиновые капли на ране вспыхивают и превращаются в огненных птиц. Мелкие точно воробьи, они кружат по воздуху вокруг меня. Ммм, ну хоть что-то. Эх, раньше я одной каплей сжег бы пару-тройку бестиморфов. И не тощих болотопсов, а бронированных зеленомордых вдвое больше себя. Да и не тратил я кровь на такие глупости, сам справлялся. Были времена, были сражения… Да вот вчера как раз и были, болотопса за хвост!