– Если только «как-нибудь». – Я скривился. – У нас с отцом крайне натянутые отношения еще со дня моей свадьбы.

– Ничего удивительного, учитывая, как именно ты предпочел эту свадьбу обставить. Но давай о деле. Мне нужно время, чтобы добыть доказательства твоей непричастности к теракту и свалить все на одного только Фосса. Хотя в этом деле есть одно но…

– Какое?

– Если мы хотим не просто оправдать тебя и избежать наказания, но и остаться без пятна на репутации из-за неумения хранить опасное вооружение, то требуется предъявить виновника посерьезнее молодого рыцаря.

– И кто им будет?

– Тот, кто заказывал у предателей нашего Дома принадлежащие сейчас тебе яйца феникса.

– Что потребуется от меня?

– Дождаться, пока я закончу расследование. Крайне желательно – целым и невредимым и не рассорившимся с двумя третями имперской аристократии.

– Попробую, – вздохнул я, прикидывая, как именно придется юлить и отбиваться от жаждущих моей крови «весовщиков». Учитывая, что Ингви вряд ли соберет нужные доказательства за неделю или даже за две, лето может стать очень жарким.

– Вот и договорились. А теперь, если ты позволишь, я вернусь к работе. Постарайтесь покинуть Солиано сегодня – работники службы безопасности Летнего дворца все же не полностью бездарны.

Ла Лидия Риттершанц

Женщина мерила шагами собственную комнату, избавляясь от излишков нервной энергии старым, проверенным с детства способом. Ситуация, в которой они с супругом оказались, требовала немедленных действий. И примитивный организм, несмотря на века селекции мало отличающийся от тел простолюдинов, среагировал привычным способом, снабжая кровь адреналином. Но дочь императора не была воином – для выхода из кризиса ей требовалась ясность мышления, а не готовность убивать или спасаться бегством.

Когда Лидия предлагала Абелю объявить Давиду войну, она имела в виду войну торговую: армии рабочих и клерков, захват доходных плацдармов, схватки законников над буквами договоров и блестящие золотые в роли захваченных пленных. Видит Совершенство, ей и в голову не приходило проливать кровь и рисковать жизнями. Тем более жизнью собственной! Кто же, демоны всех раздери, мог подумать, что мужчины воспримут ее слова настолько буквально?! Какого вина нахлестался брат, что его понесло играть в так любимую «мечниками» игру?! И что теперь делать?!

Если после крушения «Рассекающей небеса» еще был шанс на примирение между Гнецами и Риттершанцами, то после выходки Фосса его практически не осталось. Освобожденный в людном месте феникс – это не шутка. Женщина не очень хорошо представляла, на что способен сильнейший из существующих големов, но покров тайны, старательно поддерживаемый вокруг него «мечниками», позволял предположить, что на многое. Как минимум, он должен быть в состоянии разрушить пару-тройку лож и убить кого-нибудь из находящихся в них аристократов. Может, даже на большее, если телохранители высокородных не сориентируются достаточно быстро. Конечно, потом названному в честь легендарной огненной птицы конструкту точно настанет конец: совместной атаки двух десятков сильных бойцов и магов не сможет выдержать ни один голем. Но до этого он успеет натворить дел.

Хотя устраивать покушение на наследника императора, имея в запасе только одно подобное существо, – идиотизм! Лидия могла бы простить Фосса, удайся ему действительно убить Давида. В случае подобного везения неприятности, свалившиеся на нее и мужа, были бы хоть оправданы. Но вот так, из-за ограниченности интеллекта одного буквально накануне выпустившегося из академии рыцаря, испортить отношения с семьями, представители которых попали под атаку феникса… Останься Сэмюель в живых, Лидия придушила бы его самолично.

Отправленные самоубийцей письма избавляют Абеля от формальных обвинений в покушении на Давида, но и только. Придется разорвать деловые отношения с родом Фоссов, пострадавшие аристократы постараются лишить саму Лидию остатков поддержки Дома Весов, да и прочие станут относиться к их семье гораздо настороженней. И разгребать все это именно ей. Абель, конечно, внесет свою лепту в общее дело, но его репутация просто не позволит вести серьезные переговоры за пределами Дома Меча. Так что наносить визиты, улыбаться и налаживать каналы сбыта серебра и алмазов с нуля придется самой.

– Госпожа, господин Абель проводил господина Гнешека, – рискнула привлечь внимание раздраженной хозяйки камеристка.

– Прекрасно, – ворчливо выдохнула Лидия. – Надеюсь, моему мужу передали, что я хотела его видеть?

– Конечно, госпожа.

– Тогда можешь идти, – женщина взмахнула рукой, отпуская служанку.

Та поспешила исчезнуть. Личная прислуга императорской дочери отчего-то ужасно боялась ее плохого настроения, несмотря на то, что аристократка никогда не позволяла себе срываться не окружающих. С другой стороны, такое их поведение нравилось Лидии гораздо больше хладнокровия игнорирующей ее раздражение горничной мужа.