Очередной безлошадный горожанин подрядил меня отвезти его скарб на новые земли – двадцать соток. Контейнер, купленный по случаю, всякие там лопаты, раскладушки, доски, все то, с чего начинается дачный участок. Я специально смотрел по словарю: дача – дом для отдыха за городом. Монплезир центрального Черноземья. Ладно, каждый отдыхает, как может. Землю ему выделили (вернее, продали, но недорого) неподалеку от Глушиц. Далековато, зато настоящая природа, бодрился новоявленный помещик.

– Раньше у нас вина делали, как раз в этих местах, – разливался он, – отличные вина, по всем меркам.

– Плодово – ягодные? – с содроганием предположил я.

– Что вы, что вы! – он даже руками замахал. – Натуральные, игристые вина. Северное цимлянское, донское. Слышали про такие?

– Слышал, и пил. Но их вроде южнее… В Ростовской области…

– Это сейчас. А прежде виноградарством занимались вплоть до Воронежа.

– Прежде – это когда? При царе, до революции?

– Начали до, закончили после нэпа. Виноград капризная культура, любовь требует к себе, а не колхоза.

– Что ж, и климат тогда теплее бы, при нэпе?

– Климат как климат. Работали справнее. А знаете, еще в оны годы, при крепостном праве, в парках тутошних помещиков пальмы росли, лимоны и абрикосы. Всяк перед соседом похвастаться хотел. Выйдут, значит, в парк при усадьбе чай пить – и под банан какой-нибудь усядутся.

– Неужели? – попался мне краснобай нынче.

– Совершенная правда. А секрет был в трудолюбии, ну, и дешевизне крестьянского труда. Для пальмы на холодное время сооружали теплицу, а летом разбирали, и получалось, будто растет сама собой. Груши свои ели, персики, мандарины. Розы круглый год на столе стояли. Многое умели в старину, многое. Что здесь, на Соловках, на севере сады цвели.

– И вы надеетесь возродить, так сказать, славу наших садов?

– Славу, не славу, а сделать кое-что можно. Районировать сорта, вспомнить старые приемы. Я ведь сам из деревни, и сельскохозяйственный кончал. Потом, правда, все в городе работал, но помню, помню землю… Тут начать только надо, втянуться, а природа свое скажет, отблагодарит…

Далее он весь остаток пути посвящал меня в планов своих громадье, но совета не спрашивал. И хорошо делал. Участок действительно оказался в славном месте, будь он хотя бы гектаров десять, можно бы затеваться, а … Не мое это дело.

Разгрузив Чуню, мы с дачником распрощались. У того как раз начинался отпуск, и обещал он быть незабываемым. Пожелав ему успехов в основании родового гнезда, я посмотрел по карте. Шаршки были в двадцати верстах, не совсем по пути, но и крюк невелик. Время непозднее, почему не навестить родственника. Заодно и дяде Ивану весточку будет приятно получить.

Нашлась деревенька не сразу, но я не спешил – ехать вот так, без дела, безвыгодно – это и есть мой отдых. Я искупался в речке, неглубокой, но чистой, обсох, и лишь затем направил колеса к лагерю практикантов. Да, к сожалению, к лагерю. Появился, появился мусор, пусть и не битое стекло.

Мне повезло, дневалил Петька.

– Где остальной народ?

– На участке. Я пораньше ушел, ужин сготовить.

– Допоздна работаете, – было шесть вечера. Впрочем, дни теперь длинные.

– Пока погода стоит, – Петька высыпал в котел над костром пачку риса «Анкл Бен». Судя по мусору, питались они именно полуфабрикатами.

– Ну, и как тебе здесь?

– Да ничего, – неопределенно ответил Петька.

– Что, тяжела наука на практике?

– Нет, сносно, – но энтузиазма я не расслышал.

– Какие-нибудь проблемы?

Он длинной поварешкой размешивал рис, а сам, похоже, решал, говорить, или нет.

– Ерунда, – наконец, ответил он. – Совершенная ерунда, просто устал немножко.

Вот, еще один утомленный. Это у нас семейственное.

– Может быть, ну ее, практику? – вдруг предложил я. Предложил всерьез. Захотелось и самому уехать, и Петьку увезти. И остальных тоже.

Петька мгновение колебался, потом рассмеялся:

– Скажете тоже. И я хорош. Все идет нормально, работа интересная, тема неизбитая. Несколько печатных работ гарантировано, задел для диссертации.

– Твоей?

– Каждому своей. Мне – кандидатскую, Камиллу Леонидовичу – докторскую.

– Уже пишите?

– Напишем. Сейчас с этим проще. К окончанию университета и защичусь… – Петька начал разглагольствовать и строить планы. На него это непохоже, обычно он предпочитает делать, а не болтать.

– Ты, может быть, черкнешь пару строк домой? – предложил я ему. Петька осекся, как-то испуганно посмотрел на меня:

– Вы что-то сказали?

– Письмо, говорю, напишешь? Мать, небось, волнуется.