Он рос во времена двух императоров, которые были людьми, а потом стали богами. Он изучал риторику и философию, а не военное искусство. Он готовился править Римом в мирной жизни, но ему пришлось воевать. МАРК АВРЕЛИЙ АНТОНИН Читайте вторую книгу Олега Красина "Младший брат" из серии романов об императоре-философе Марке Аврелии "Солнечный ветер". Олег Красин - член Российского союза писателей. Родился в Москве. Писатель, поэт, драматург. Автор книг "Дети Метро", "Другая жизнь", трилогии "Невидимый рубеж", сборника повестей "Элегiя на закате дня".
Править значит не властвовать, а исполнять
обязанность. Посидоний1
В книге использовались письма Марка Аврелия, Луция Вера, Корнелия Фронтона, а также личные записи Марка Аврелия «Медитации».
Часть первая. СОМНЕНИЯ СЕРДЦА
Дуумвират 2
Через три недели после кончины императора, ранним утром, Корнелий Фронтон возвратился в Рим из Цитры, где встречался с близкими родственниками. Африканский город Цитра существовал как конгломерат разных народов, благополучно живших бок о бок со времен завоевания Нумидии Сципионом Африканским. Здесь обитали римские купцы, греческие ремесленники, потомки финикийцев и, конечно, чернокожие, как ночь, африканцы.
Фронтон любил свою родину: эти городские стены и крыши домов, побелевшие от соли и солнца, ее влажный приморский климат, иногда разбавленный сухим воздухом, долетающим из глубины раскаленной пустыни. Он любил тенистые сады, дающие отдых и прохладу в жаркий полдень. К тому же Фронтон основал здесь школу риторики и время от времени наведывался, чтобы проверить, как идет обучение. Порядки в школе ему понравились, придраться было не к чему.
Весть о внезапной смерти Антонина застала его врасплох. Август, хотя и находился в преклонном возрасте, но выглядел еще достаточно крепким, бодрым, правда, периодически подвергался приступам слабости. Однако рядом с ним был Марк, готовый в любую минуту поддержать отца, а за спиной Марка маячил и второй сын цезаря – Луций, здоровый и сильный малый.
Оба они являлись учениками риторики у Фронтона и испытывали к нему неподдельное уважение. Как известно, покойник не очень жаловал философию и еще меньше философов, но с риторами имел дело. Только поэтому Фронтон оказался вхож в императорский дом и его отношениям с семьей Антонина, полудружеским, полуофициальным, достаточно близким, исполнилось почти двадцать лет.
Воды утекло много! Фронтон успел побывать в роли наставника Марка и даже состоял с ним в довольно близких отношениях, о чем никогда не распространялся. Благодаря покровительству Антонина, он получил назначение консулом, что было весьма почетно, ибо возводило его в ранг консуляров. Фронтон, наконец, едва не стал наместником Азии, если бы не досадные болезни, периодически одолевавшие его.
Связь с семьей Антонина казалась странной, мистической, будто предначертанной самими богами. На разных поворотах судьбы Фронтон непременно сталкивался с членами императорской фамилии и почти всегда получал от них помощь. К примеру, и Антонин, и Марк не раз его выручали в жестоких спорах, вызванных неприкрытым соперничеством с другим популярным ритором греком Геродом Аттиком. Они же закрыли глаза на принятие им наследства от богача Негрина, оказавшегося критиком императора, хотя и неявным. Фронтон состоял в доверительной переписке с матерью Марка Домицией Луциллой, оставивший этот мир несколько лет назад. Его хорошо знала жена наследника Фаустина. Ей он тоже писал и получал от нее благосклонные, хотя и немного суховатые письма.
Сейчас наступало новое время: дуумвират императоров Марка Антонина и Луция Вера. Каким оно будет, кем станут дуумвиры для него, Фронтона?
Отдохнув с дороги, он первым делом отправился во дворец поздравить обоих цезарей. Фронтон написал отпущеннику Луция Вера Хариле письмо с просьбой испросить аудиенцию у государей, и разрешение было получено. Однако прибыв во дворец, Фронтон с огорчением узнал, что разминулся с Луцием, который незадолго перед тем отправился на Форум послушать нового оратора из Афин.
«Ах, какая незадача! – посетовал Фронтон, увидав Марка. – Я хотел бы поздравить и Вера». «Тебе еще представится такая возможность», – доброжелательно ответил Марк, тем не менее, не пожелав возвратить Луция с дороги.
Старый учитель нашел императора утомленным и встревоженным. Еще бы, организация погребальной церемонии, куда входили пышные похороны и обязательная раздача денег войскам и населению, гладиаторские бои, другие мелкие, но не менее значимые дела, вроде выпуска монет с изображением обоих властителей Рима – все это могло утомить любого. Но, что более важно, за общей усталостью и озабоченностью, Фронтон прочитал в глазах своего любимого ученика глубоко скрытое беспокойство.
На его плечи легло огромное государство, обновленная республика, как называл Рим Октавиан Август. Вместе с другими людьми, близкими к семье Анниев, Фронтон давно слышал рассказ о пророческом сне Марка, в котором тот почувствовал на себе плечи из слоновой кости. Как говорится, сон оказался в руку. О нем Фронтону рассказала Домиция со светящимся от гордости лицом, с полной убежденностью, что боги ниспослали ее сыну верный знак императорства. Как же сейчас пригодятся Марку эти костяные плечи, поскольку неуверенность читается у него на лице, сквозит в каждом движении и взгляде. И это несмотря на то, что, будучи наследником он прошел блестящую школу государственного управления под дланью опытного Антонина Пия.
– Меня многие спрашивают, зачем я взял в соправители Луция, – принялся объясняться Марк, невольно подтвердив мысли Фронтона о своей внутренней неустойчивости. – Власть императора не консульская, где управляют два человека, она подразумевает единоличные решения. К тому же, в нашей истории дуумвираты редкость. Признаюсь, Луций мне нужен, как надежный помощник. Здоровье мое временами оставляет желать лучшего, но ты, мой учитель, и так это знаешь из нашей переписки. Луций же сильный и крепкий, ему предстоит долгая жизнь.