— Я знаю, — протянул руку через стол, сжал крепко ее ладони. — Машины для меня, как второе дыхание, мам. От этого невозможно отказаться. А взваливать свои проблемы на твои хрупкие плечи я не готов.

— Не говори ерунды, Гер! Это девушку свою ты можешь защищать и оберегать, если пожелаешь. И то! Делиться и говорить о том, что тебя беспокоит, просто необходимо. Иначе, как вы будете узнавать друг друга? А я - мама. Мы с отцом - самые близкие для тебя люди, Гера. И если что-то случилось, что-то беспокоит, ты всегда можешь сказать об этом. Знаю, с отцом не клеится у вас сейчас. Мне можно сказать, пожаловаться, поделиться.

— Что бы себя накручивала, переживала и не спала ночами? — приподнял вверх брови.

— Ты думаешь, если будешь молчать, спать я стану лучше? Это не так. Я вижу, что в твоей жизни не ладится, но ты закрылся и мне остается лишь переживать. Подумай об этом, ладно? — просит она и я киваю, мысленно обещая себе уделять маме чуть больше времени. — А теперь о твоем разговоре с отцом.

— Мам, вот в это тебе точно лучше не лезть, — по привычке пытаюсь отгородить ее от неприглядной стороны большого бизнеса и жизни ее сына.

— Тебя забыла спросить, — она фыркнула, сдувая с лица шоколадный вьющийся локон. — Только попробуй сделать то, что Аслан тебе там наговорил! — ее красивое лицо тут же напряглось, скулы заострились, глаза заблестели. — Не смейте ломать жизнь девочке! — в моих руках дрогнули ее ладони. — Амиров забыл, что однажды он чуть не разрушил нашу семью. Нет, Гер, даже не так. Он разрушил. Разбил вдребезги! Мы несколько лет склеивали эти осколки заново. Он тоже оберегал меня, вот прямо как ты сейчас свою девушку, — она улыбнулась моей реакции, потому что дернулся теперь я. — И так дооберегался, что завел на работе любовницу, — я скрипнул зубами от этих откровенных новостей. — У нас сложно тогда все было. Ты бабушку не помнишь, маму Аслана, но Валида Зауровна по характеру еще сложнее отца. Она ужасно давила на меня из-за того, что у нас не получался ребенок. А мы в браке два года всего прожили. Мне двадцать, учеба, работа. И вот случилось чудо, у нас получилось. Я окрыленная поехала к нему, чтобы лично сообщить новости. Так и узнала, что у него кто-то есть, — всхлипнула мама. — Ребенка я тогда потеряла. А вместе с ним доверие и часть себя. Я слишком хорошо помню эту боль, Гера. И помню агонию твоего отца, когда он пытался восстановить связь между нами. Я не могу сосчитать, сколько раз Аслан просил прощения. Не смей рушить свою жизнь и разбивать чужое сердце! Вы просто права на это не имеете. Оба! — слезы по ее лицу проложили влажные дорожки. — Я не хотела, чтобы ты знал, — тише сказала мама. — Но когда услышала, что он тебе говорит…

— Мам, — не выдержал, подошел и крепко обнял ее. — Шшш, — глажу по спине, пытаюсь успокоить.

— Я очень тебя прошу, подумай над моим рассказом, — просит она. — Что у тебя случилось с той девочкой, про которую ты мне говорил? Ты тоже изменил ей, да?

— Я лишил ее девственности, заставил поверить, что она для меня особенная, а через две недели показательно бросил на глазах у общих знакомых, — признался маме. — Проблема в том, что Тая и правда была для меня особенной. Она и сейчас та единственная, ради которой я готов на многое.

— Ненормальный! Зачем, сын?! — не понимает Анна Владимировна.

— Камаева слишком хорошая для меня, мам. Твой сын оказался трусом. Я испугался, что не смогу дать ей то, чего она заслуживает. Не хотел, чтобы ее касалось то дерьмо, которое постоянно крутится вокруг меня. Что я мог дать ей три года назад?

— Себя! Ты мог дать ей себя, — отвечает она на мой вопрос.

— И что? Что дальше? Себя я могу дать любой, — усмехаюсь. — В моей жизни, несмотря на все, что есть, нет стабильности. Я даже жениться не могу, не просчитывая выгоду для семейного бизнеса. Чувствую себя проституткой, которую пытаются дороже продать. Извини, — поморщился и пожалел, что у меня в стакане чай, а не что-то крепче. — Взваливать все это на тебя неправильно. Я разберусь сам. Не вмешивайся, ладно? — прошу ее.

— И смотреть как ты разрушаешь себя?

— Мама! — срываюсь. — Не надо! Я. Разберусь. Сам!

Еще не хватало, чтобы из-за меня она ссорилась с отцом, особенно после того, что я узнал сегодня об их отношениях.

— Давай я отвезу тебя домой, — протянул ей руку помогая встать из-за стола.

— Гера, — позвала мама. Улыбнулся, обнял ее.

— Не переживай. Твой сын не дурак и давно уже вырос. Гораздо раньше, чем ты это заметила, — поцеловал маму в висок, помог сесть в машину.

До родительского дома ехали молча. Каждый думал о своем раскладывая на составляющие сегодняшний вечер. В моей голове никак не складывается элементарная математика. По рассказу мамы, я понял, что в двадцать она потеряла ребенка. Мне двадцать четыре, ей сорок четыре. Я должен был родиться как раз, когда ей было двадцать, а значит забеременеть она должна была еще раньше…

— Мама, — припарковался у подъезда и посмотрел на нее через зеркало заднего вида. — А кто мои настоящие родители?

В салоне моего автомобиля повисла тяжелая тишина. Я достал из кармана сигареты, приоткрыл окно и закурил, стараясь выдыхать в щель, чтобы мать не дышала этим. Крепкий дым дерет легкие, в голову лезут поганые мысли.

Может отец потому и распоряжается моей жизнью так легко, что я не родной ему по крови?

Вспоминаю детство. Все было иначе. Я никогда не чувствовал себя недолюбленным, брошенным, чужим. Наоборот. Здесь мне не в чем упрекнуть родителей. У меня и правда было все, даже больше, чем нужно.

Было внимание мамы, воспитание отца, хоть иногда и жесткое. Тут и сейчас ничего не поменялось. Получить по морде от старшего Амирова? Легко! Но тут я сам не ангел. Нарывался. Игрушки, шмотки, гаджеты, репетиторы, отличный лицей, потом вышка в универе. Сейчас вот вторая. Возможность развиваться в семейном бизнесе. Поездки заграницу в любое время года. Они дали мне все, о чем многие даже боятся мечтать. Отец очень много работал, а вот мама всегда была рядом. Наверное, потому я так к ней привязан.