Шрифт:
— Отпусти, Демид. Страшно мне. Тронете Варвару, я не знаю… — начинает ее трясти. — Я вам такое проклятье устрою…
— Мое проклятие при мне! — касаюсь пальцами лемби. — Его я не отдам. Но и других не заслужил. И нет никаких «вам». Есть ты и я. И я сам кому хочешь устрою за вас. Не тебе — женщине — воевать. Твоё дело вон… грудью кормить.
Грудь у не просто… Арррр! У меня пробки, блять, вылетают от короткого замыкания. Веду пальцем по позвонкам на её шее. Разворачивается рассерженно, ладонь дергается, раскрываясь, как у разъяренной кошки. Опять?
Хватит пощечин! Предупреждающе качаю ей головой. Не срывай мне опять тормоза! Я их только отыскал.
Забираю е"e руку, целую в ладонь. Растерявшись тянет обратно, сжимает пальцы в кулак, опускает.
— Грудью кормить… — горько.
Обнимает себя, закрываясь от меня.
— Тесты приехали. Пойд"eм.
Приближаюсь, она пятится.
— Хочу закрыть все твои непонятки. И услышать ответ на свой вопрос.
— Какой вопрос?
— Самый важный, Злата.
Подхватываю под бедра, поднимаю выше. Моё лицо касается её груди, я как пьяный вдыхаю запах. Фа-а-ак…
За это ощущение, это чувство рядом с ней, я вс"e готов простить, принять, исправить… Я им бредил. Вот оно!
— Дэм!..
Заношу в комнату. Закрываю плечом дверь.
— Ты ведь уже понимаешь, да, что я здоров? И не подставлял тебя.
Тяжело сглатывает.
— Понимаешь… По инерции кусаешься.
— Я не знаю, — дрожит е"e голос.
— Вс"e еще хочешь, чтобы я уш"eл?
Расслабляю руки, позволяя ей съехать вниз по моему телу. Целую е"e в бровь. Закрывает ладонями лицо. Ложась спиной на дверь, сползает по ней на корточки.
Я зло рву коробки с тестами. Их много, они разные… Один может соврать, сразу несколько — нет.
— Нет, я тебя понимаю. И не осуждаю. У меня теперь тоже на этот счет паранойя, еще покруче твоей! И не дай Бог, кто-то бы прикоснулся к моему ребенку… К тебе… И даже — ко мне. Потому что, мне потом касаться вас. Это же пытка — не касаться! — срывается мой голос.
Замолкаю, делая тесты. Слышу, как она тихо плачет.
— Надо подождать… И пока мы ждем мой отрицательный анализ. Скажи мне… Что-нибудь мне скажи!
— Что? — выдыхает тихо.
— Что-нибудь, что компенсирует мне эти полтора года, Злата. Потому что я за каждый долбанный день с тебя теперь спрошу. Каждый! С процентами!
Раскрываю её ладонь, вкладывая в неё горсть тестов. Такой вот букет, Золотинка. Ценнее не придумаешь.
Глава 16. Дома
Забираю из шкафа бокалы, подцепляя их свободными пальцами. Руки заняты — в одной блюдо с фруктами, в другой — открытая бутылка вина. Без бутылки здесь не разберешься.
«Все сложно» у нас. Надо как-то снимать стресс. Он обоюдный.
Варвара спит на диване с Тихоном. Тихий — молодец. Нихрена не знает, но вс"e понимает. Барс, прижав уши, в сумраке следит за мной горящими глазами. Охраняет… Опускает настороженно нос в лапы, грызет что-то там. Варя смеется во сне. Уютно… Хорошая у меня семья.
Возвращаюсь в спальню. Мы не разговариваем со Златой. Молчим. Перевариваем. По её лицу текут сл"eзы. Обняв подушку, словно щит, сидит на кровати.
Двигаю на тумбочке ночник, освобождая место.
Тёмное вино льется в бокалы. Простенькие, дешевые стекляшки. А эта девочка могла бы пить из золотых кубков, будь ее семья чуть сильнее. Теперь это моя задача.
На ней нет ни одного золотого украшения. Но её волосы отливают в свете ночника золотым, даже несмотря на то, что покрашены в темный.
Поднимаю за подбородок е"e безвольное лицо. Глажу пальцем скулу, размазывая слезы. Растерзанную мной губу. Протягиваю ей бокал.
Между нами стена. Я ее ощущаю. Сложно перепрыгивать из одной реальности в другую. Внезапная смена «дано» вызывает шок. Я сам его прожил, когда очнулся после ранения, а моя золотая девочка уже принадлежит другому.
И она сейчас в шоке. Вижу это по расфокусированному взгляду и апатии. Вкладываю в тонкие пальцы бокал. Чокаюсь своим об его стенку.
— За любовь? — хмурюсь, пытаясь поймать её опустошенный взгляд. — Выпей…
Равнодушно делает глоток. Глаза медленно моргают.
— Ещё… Пей.
Закрывая глаза, допивает до дна. И ложится на бок, обнимая свою подушку.
Я разглядываю её. Длинные ресницы отбрасывают тени на кожу. Скулы стали чуть мягче. Болезненная худоба исчезла. Красавица… Разве такую можно спрятать?