Гольцу про работу я, конечно, ничего не сказала. Постыдилась. Сделала вид, что гуляю и тоже зашла что-нибудь съесть.

– Слушай, Тань… а ты куда-то торопишься? – спросил Славка. – Если нет, может, походим тут вместе? Поможешь с подарком? Подскажешь, если что?

Мы обошли сто пятьдесят бутиков, а я ведь ненавижу ходить по магазинам. Но с ним… ходила бы и ходила.

Для его матери мы выбрали шкатулку, очень красивую, из темного дерева, с кучей отделов и выдвижных ящичков. Потом он проводил меня до дома – я тогда ещё у тёти Вали, младшей сестры отца, жила. И напоследок спросил:

– А ты есть в контакте?

– Ну да.

– А я тебя искал как-то, но не нашел.

– А я там… не под своей фамилией… – рдея от неожиданной радости, сообщила я.

– А под чьей?

– Ни под чьей. Просто Таня и многоточие.

– А добавь меня в друзья?

– Ладно.

Вот так мы с Гольцем и «подружились».

Ну и, конечно, Зеленцова, как его верный сталкер, тотчас это обнаружила. Просто Славка не особо общался с нашими одноклассниками, он вообще человек довольно закрытый, и в его вконтактном френд-листе, который Зеленцова знала наизусть, никого из нашего класса не числилось. И тут вдруг появилась я.

«Гольц добавил тебя в друзья????» – сию секунду прилетело сообщение от Женьки.

«Ну да».

«Как? Почему? Что ты сделала, ведьма?» – ещё шутила Женька.

В двух словах я поведала про нашу неожиданную встречу и поход по ТЦ. Утаила лишь то, что он меня потом провожал, чтобы она не расстраивалась.

А в понедельник Славка подошёл ко мне утром перед уроками, прямо при девчонках, при Женьке, и, улыбаясь, выдал:

– Привет. Хотел сказать спасибо, теперь уже лично. Мама пришла в восторг от шкатулки.

– Я рада, – пробормотала я, краснея под пытливым взглядом Зеленцовой.

– Слушай, а ты вечером сегодня занята? – Гольц вдруг протянул ко мне руку, взял съехавшую с плеча лямку сумки и поправил. – Может, сходим куда-нибудь?

– Не знаю… я… я не могу… у меня дела… – выдавила я, запинаясь от растерянности, и виновато посмотрела на Женьку. А на ней лица не было.

Черт, как объяснить ей, что ничего такого за её спиной я не замышляла? Всё вышло само собой и совершенно случайно. Но по её взгляду я уже видела – она считает меня предательницей.

– Ну, спасибо, подружка, – прищурившись, процедила она, когда Гольц отошёл. – Вот, значит, как…

– Да мы просто случайно встретились с ним в субботу в «Карамели», как я тебе и писала. Он попросил помочь с подарком для матери. Что тут такого?

– Ну да, ну да. Абсолютно ничего такого. И на свидание он тебя сейчас позвал ни с того ни с сего.

– Ну вот этого я и сама не ожидала! Жень, не заставляй меня оправдываться. Я ничего дурного не сделала.

– Угу, всего лишь меня предала. Воткнула нож в спину. Ты знала, что я люблю его с седьмого класса! Знала, как я мучилась! А сама… тайком с ним замутила… ты… ты… – Женьку мелко затрясло. Уголки губ поползли вниз, а на глазах выступили слёзы.

В тот момент мне и правда было ее жалко, да и как-то неудобно перед ней. Я тронула её за плечо, желая утешить.

– Какая же ты тварь, – грубо отбросив мою руку, прошипела Женька. – Лживая гадина!

– Совсем с ума сошла? – вспыхнула я. – За языком следи! Я тебе сказала, как было. Я не виновата, что ему вдруг захотелось подойти ко мне и куда-то позвать. Я его об этом не просила. И заметь, я не согласилась!

– Да потому что я рядом стояла. А не будь меня, согласилась бы как миленькая. Сучка ты подлая, вот ты кто.

Мне надоело выслушивать оскорбления.

– А знаешь что, я ведь и правда не пошла бы никуда с Гольцем. Хоть он мне тоже очень нравится, и права на него ты не покупала. Но я только из-за тебя бы не пошла. А вот теперь пойду! – выпалила я и устремилась к главной лестнице, расталкивая девчонок, которые слушали нашу перепалку, открыв рты.

– Сучка! – визгливо крикнула мне в спину Зеленцова. – Нужна ты ему очень, шваль подзаборная…

Вот это было жестоко. Удар ниже пояса. Ну или прилюдная пощёчина, учитывая, как с каким интересом все вокруг наблюдали за нашей ссорой.

Споткнувшись на нижней ступеньке, я на долю секунды задержалась, но не стала возвращаться, даже не оглянулась. Стиснув зубы, взлетела на второй этаж. Какая же дура Зеленцова! И дура – это ещё мягко.

На самом деле я могу понять её эмоции: и ревность, и злость, и обиду. Может быть, на её месте я бы тоже негодовала. Но «шваль подзаборная» – это уже не просто эмоции. Это подло и низко. И я ей таких слов никогда не прощу.

Конечно, мы не раз с Женькой ссорились, но вот так мерзко – впервые. И что ещё хуже, интуиция мне подсказывала – это не просто ссора…