«У меня совсем другой почерк, и я обычно пишу по-итальянски, а здесь по-немецки», – подумал Латоцини и стал читать текст, записанный им по воле таинственного голоса. Закончив чтение, потрясенный итальянец сел на краешек кровати и глубоко задумался: «Я уже предсказывал будущее по звездам. Но то, что вчера мне надиктовал божественный голос, это немыслимо, немыслимо!»

Итальянец несколько раз перечитал текст, написанный его рукой.

«А если это издать? – подумал Латоцини. – Возможно, я стану известен, как Мишель Нострадамус, а может быть, даже превзойду его».

После этого итальянца стали преследовать два сокровенных желания. Первое: во чтобы то ни стало опубликовать таинственный текст; и второе: побывать на месте падения божественного тела, тем более, он знал точные координаты. Первое исполнить было очень сложно, книгопечатанье во все времена было дорогим удовольствием. Чтобы иметь постоянный доход, Латоцини устроился в Карлов университет, где стал преподавать математику. Он практически не тратил свое жалование, жил в той же каморке, где поселился по приезде в Прагу, питался очень скромно и копил монеты на издание книги. Его очень раздражало, что приходилось тратить деньги на одежду, поскольку он занимал должность профессора и должен был соответствовать этому званию.

Прошло пять лет, Латоцини женился, у него родился сын Яков, правда, жена из-за скупости вскоре оставила его, но Иоанну все-таки удалось накопить необходимую сумму для издания божественного послания, и в тысяча шестьсот первом году книгопечатник Ян Гусак издал его записи на немецком языке. Денег хватило только на пять книг, но и это Латоцини считал своей победой. Одну книгу он подарил университету, где преподавал, еще одну отправил в Сорбонну в Парижский университет, две передал пражским книготорговцам для продажи, одну оставил себе.

Первая мечта исполнилась, осталась вторая, надо найти божественное тело, упавшее на остров. Но денег на экспедицию уже не было, все было потрачено на издание книги. У Латоцини оставалось его последнее сокровище, телескоп. И он решил продать его. Покупатель нашелся очень быстро, вырученных денег было достаточно, чтобы отправиться в Московию на поиски божественного тела, упавшего на остров Янисари.

Он решил прервать свою преподавательскую деятельность в университете на полтора года и весной тысяча шестьсот второго года отправился в путь.

Чтобы попасть на место падения божественного тела, можно было воспользоваться «Ганзейским путем», через Германские земли добраться до Любека, а там с купцами, направлявшимися в русские города Новгород или Ладогу, оказаться у цели своего путешествия. Но это был морской путь. Латоцини панически боялся моря. Еще на родине в Италии он однажды совершил небольшое морское путешествие из Генуи в Венецию и после этого навсегда зарекся ступать на борт корабля. Во время этого небольшого плаванья, хотя оно проходило в спокойных водах Средиземного моря, бедный Иоанн так страдал от морской болезни, что не выходил на палубу, а когда сошел на берег, сразу упал на мраморные плиты пристани и молился более получаса. Поэтому Латоцини выбрал путь по земле, хотя это было и дольше, и опаснее. Через Речь Посполитую он добрался до русского Пскова и уже в конце июля был в Новгороде. Оставалось совершить еще один маленький переход, и он был бы у цели. В Новгороде Латоцини сразу направился в контору «Ганзейского союза» в надежде встретить там своих соотечественников или хотя бы людей, понимающих по-итальянски или по-немецки. Вскоре он нашел дом, где располагалась контора, постучал в дверь и вошел внутрь. Его встретил седой человек в европейской одежде. Это был управляющий конторы, звали его Шульц.

– Что вам угодно? – спросил Шульц по-немецки, внимательно рассматривая Латоцини.

– Я ученый-географ и естествоиспытатель Иоанн Латоцини, преподаватель Карлова университета, – начал Латоцини. – Я прибыл сюда из Праги и по пути следования изучал особенности местности, по которой проезжал, и составлял географические карты, но во время моей остановки в Пскове все мои бумаги пропали, и теперь по морю я хочу как можно скорее вернуться сначала в Любек, а оттуда в Прагу.

Здесь Латоцини соврал трижды: он не составлял никаких карт, у него не пропадали никакие бумаги, и он совсем не хотел возвращаться обратно морем, его интересовали таинственный остров в дельте Невы и загадочное тело, упавшее на него.

– Я просил бы вашего содействия, помогите мне вернуться обратно, – несколько замявшись, закончил Латоцини.

– Мне ясна ваша просьба, – сказал Шульц. – Судя по вашей одежде, вы действительно прибыли из Европы, но у меня к вам один вопрос. Почему по-немецки вы говорите не совсем чисто?

– Я итальянец, – ответил Латоцини.

– Тогда все понятно, – произнес Шульц. – Через пять дней один из наших кораблей возвращается обратно в Любек, но…

– Я готов заплатить, к счастью, кроме бумаг у меня ничего не пропало, – перебил Шульца Латоцини.

– Хорошо, я готов вам дать временное прибежище до отплытия корабля в нашем гостевом доме, – сказал Шульц и через паузу крикнул. – Гюнтер!

Через минуту в контору из соседнего помещения вошел молодой мужчина, также в европейской одежде.

– Гюнтер, – обратился к нему Шульц, – устройте нашего гостя.

– Хорошо, – сказал Гюнтер, – идемте.

Латоцини и Гюнтер вышли из конторы.

Оставшись один, Шульц задумался: «Кто этот человек? Совершить в одиночку такое опасное путешествие из Праги в Новгород, но зачем? Ради географических карт? Нет, здесь что-то не то. Я уверен, у него какая-то тайная миссия, и он не хочет о ней говорить. Но какая? А если он шпион, и нас обвинят, что мы пригрели чужестранного лазутчика? А если донести на этого итальянца властям? Нет, это будет еще хуже, я представляю, что они могут с ним сделать. В это беспокойное время, когда и наша судьба висит на волоске, лучше, чтобы этого итальянца совсем не стало, так будет лучше всем».