Где-то неподалеку раздалась пулеметная очередь, затем ухнул миномет.

— Направо! — скомандовал майор.

Пробравшись через развалины, рота вышла к небольшой площади, в центре которой стояло трехэтажное здание. Раньше этот квартал был плотно застроен, но после начала немецкого наступления все здешние дома, кроме одного, оказались разрушены до основания. Со второго этажа здания били крупнокалиберные пулеметы, а с третьего рявкал миномет.

Бойцы залегли. Только сейчас Иван смог хоть немного перевести дух. Тохма увидел, как к Сергееву подполз незнакомый солдат, наверное, из другой роты. Он перекинулся несколькими словами с командиром, затем махнул рукой в сторону дома.

— Товарищи! Фашисты пытаются создать плацдарм в этом квартале. — Майор обернулся к бойцам. — Мы не должны позволить им это сделать.

В районе Сталинграда

В грузовой кабине «Ю-52» находилось девять человек. Семеро — в черной эсэсовской форме, еще двое — в поношенной гражданской одежде, со связанными руками и надетыми на голову мешками. Все сидели молча, никто не разговаривал, в салоне слышался лишь слитный гул трех моторов.

Штандартенфюрер бросил ленивый взгляд на пленниц и в который уже раз ощутил законную гордость за хорошо сделанную работу.

Хоть Шульц и руководил первым этапом операции, но именно он, Дитрих фон Брандт, сумел отыскать этих девок среди ста двадцати отобранных славянок. Теперь их кровь поможет открыть Дверь между мирами. Штандартенфюрер сдержанно улыбнулся, представив, что тогда ждет русских.

Три месяца назад, в Польше, Ордену впервые удалось приоткрыть Дверь. И очень жаль, что у одного идиота из оцепления сдали нервы и он начал стрелять!

Дитрих почесал багровый рубец шрама на правой щеке и задумчиво посмотрел в иллюминатор. Внизу проплывала бескрайняя, ровная, как гладильная доска, выжженная летним августовским солнцем степь. Лишь иногда можно было разглядеть брошенную отступающими русскими разбитую бронетехнику. С высоты полета танки казались не больше спичечного коробка.

Хлопнув ладонью по портфелю, лежащему на коленях, Дитрих вернулся к своим размышлениям. Он подумал о том, что ему, в отличие от Шеллинга, Фихте и Гердера, еще повезло. Тварь, оказавшаяся неуязвимой для немецкого оружия, не стала его добивать, а убежала к ближайшему концентрационному лагерю.

Штандартенфюрер вздрогнул, вспомнив ту картину, которая предстала перед отрядом Ордена, когда они ворвались в лагерь. Никогда раньше фон Брандт не видел столько крови. А вот людей там не было. Ни охраны, ни заключенных. Вообще никого.

Та-тах-тах-тах — в нескольких сантиметрах от головы Дитриха кабину прошила пулеметная очередь. Его не задело, а вот эсэсовцу, сидевшему рядом, не повезло. С глухим стоном он повалился на пол.

— Шмульке, бинты! Вилле, следи за девками! — приказал Дитрих и ринулся в кабину пилотов. — В чем дело?! — отодвинув дверь в сторону, заорал он.

— Русские. Трое, — сквозь зубы процедил один из пилотов.

— Оторвемся?

Пилот лишь дернул головой, но ничего не ответил.

Дитрих щелкнул застежками портфеля. Обычно высокопоставленные чины Третьего рейха носили в таких государственные бумаги, штандартенфюрер же вытащил нож с длинным серповидным лезвием, мерцающим непривычным сапфировым цветом. По клинку скользили темно-синие пятна, то сливаясь друг с другом, то разбиваясь на десятки мелких осколков.

Прикусив губу, Дитрих полоснул ножом по запястью левой руки. Хлынула кровь, но на пол не упало ни капли. Лезвие тут же окрасилось красным, теперь оно стало похоже на язык неведомого зверя, слизывающего живительную влагу.

Штандартенфюрер прошептал несколько слов, но так тихо, что летчики, сидящие в кабине, не разобрали, что именно он сказал. Хотя если бы даже и услышали, то все равно ничего бы не поняли. Язык, на котором говорил Альтимус, считался мертвым.

Три советских самолета, чудом прорвавшихся через немецкие ПВО, заходили на транспортник. Им удалось сбить «Мессершмиты» прикрытия, и теперь у фашиста не оставалось ни единого шанса. Чего бы он ни вез, этот груз никогда не дойдет до Паулюса.

— Твою…! — Все пилоты, сидящие в разных самолетах, выругались одновременно. Туша «Юнкерса», до этого отчетливо видимая в перекрестье прицелов, исчезла! Нет, самолет не был сбит и не упал на землю, он просто растворился в воздухе.

— Летите, — с трудом разлепив посеревшие губы, прохрипел фон Брандт. — У вас есть ровно три минуты. Русские нас не видят.

Он убрал нож, лезвие которого уже приняло свой обычный мерцающий цвет, обратно в портфель и шаркающей походкой вышел из кабины пилотов. Сильно заболела голова, а руку до самого плеча пронзила вспышка боли.

Пошатнувшись, Дитрих чуть не упал, но подоспевший вовремя унтерштурмфюрер успел подхватить его. Барон потерял сознание.

Где-то на улицах Сталинграда

Пехота наступала с двух сторон, под кинжальным огнем перебираясь от укрытия к укрытию. Очень скоро Тохма потерял из виду сержанта и майора.

Бежавший рядом с Иваном боец вдруг нелепо взмахнул руками и опрокинулся навзничь. Тохма притаился за остовом легкового автомобиля и осторожно выглянул, отыскивая взглядом пулеметчиков. До проклятого дома оставалось еще метров сорок, не меньше. Тут же по корпусу машины защелкали пули, так что Иван был вынужден убрать голову.