Все-таки случилось.

Никакое везение не может длиться вечно.

Пятьдесят первая книга. «Ритуальные убийства». Я пролистал ее, положил на полку и сразу же почувствовал, как утихает боль в висках. Значит, я что-то пропустил. Снова беру «Ритуальные убийства». Боль сразу усиливается. Дрожащими руками перелистываю страницы. Вот оно! Чувствую, как волосы на затылке встают дыбом.

Ржавчина!!!

Что же там за фантазия, если она сжигает книгу?!

Я со всех ног бегу к письменному столу. Подкладываю под зараженную страницу чистый лист, чтобы ржавчина не перешла дальше, срываю чехол с машинки и начинаю перепечатывать текст.

Последнее слово верхней строки уже не видно. Нет… все-таки видно! Еле-еле.

Ржавчина съедает страницу сверху и снизу одновременно. Бока не тронуты.

Начинается гонка. Только я перепечатываю строку, как она исчезает. Строка сверху. Строка снизу. Сверху. Снизу. Пока мне удается не вникать в смысл. Иммунитет работает на пределе. Руки не дрожат. В голове — удивительная ясность.

Крайние абзацы уже съедены. Два желтых неровных края приближаются к середине. Приближаются быстро. Слишком быстро.

Я не успеваю. Пальцы строчат по клавишам, но хищные желтые клыки вот-вот сомкнутся, поглотив последний оставшийся абзац.

Впиваюсь глазами в уцелевшие строки и прекращаю печатать. Ржавчина останавливается. Стоит мне только отвести взгляд или прикоснуться к машинке, как абзац исчезнет. Мне придется не просто читать, а заучивать текст наизусть. Если после этого я успею его напечатать, то все обойдется. Но я могу и не успеть. Я могу забыть про текст и задуматься совершенно о другом.

Активированная фантазия способна на многое. Хватит ли ей короткого мига свободы, чтобы найти своего исполнителя? Скорее всего да. Я еще не встречал такой агрессии. Бедный Алешка. Но другого выхода у меня нет.

Я читаю злополучный абзац. Внимательно, запоминая каждый знак препинания. Резко поворачиваюсь к машинке и печатаю, печатаю, печатаю…

Даже не глядя на страницу, я знаю, что абзац исчез.

Боевой нож — волнистое лезвие, полуторная заточка, кровосток. Странно все это… Как будто из другой книги. Почему не ритуальный кинжал?

Две строки. Я должен успеть…

Нож угрожающе блеснул и нырнул к моей шее. Кожей чувствую холодный металл. Алая кровь стекает по лезвию и льется на пол. Голова кружится, в глазах все плывет. Ничего, это мы уже проходили, а чтобы печатать, мне глаза не нужны…

Одна строка…

Ольга. Золотистые волосы спадают на плечи. Тонкая, длинная шея. Нож летит именно туда. Пусть. Это не страшно. У нее защита лучше моей. Она слишком добрая, слишком светлая, слишком яркая личность. А я таким быть не могу. Не имею права. Эти книги не выносят света. Но за Ольгу я спокоен. Ни одна даже самая агрессивная фантазия не станет ломиться в ее голову. Теоретически неприкасаемых нет. Любую волю можно сломить, любое сознание — затуманить, любую душу — испачкать (хотя насчет последнего терзают меня смутные сомнения). Вопрос только во времени. Один «ломается» за секунду, другой — через несколько минут или часов, третий сможет продержаться неделю. Чтобы «обработать» Ольгу, понадобится не один год (уж я-то знаю свою жену!). А вот времени у активированной фантазии очень мало. Каждую секунду ее могут поймать и опять заточить в клетку.

Словно прочитав мои мысли, нож устремляется к входной двери. Алешка! Текст вылетает у меня из головы, но пальцы все еще бьют по клавишам. Активированная фантазия. Беззащитный охранник. Все ясно как дважды два…

У самой двери нож падает на пол и растворяется в воздухе. Я смотрю на машинку. Успел. Опять иммунитет. Тютелька в тютельку.

Холод. На мгновение темнеет в глазах — месть пойманной фантазии. Руки дрожат от холода, но ждать я не могу. Меняю лист в машинке, настраиваю ее под формат книги и печатаю строки в правильном порядке. Потом вклеиваю готовый текст на место исчезнувшей страницы, обрезаю лишние поля, вынимаю лист-подложку — и готово. Получилось очень аккуратно. Все использованные листы кладу в печку и поджигаю. Они сгорают за несколько секунд. Синим пламенем.

Беру книгу и возвращаюсь к рабочей полке. Руки все еще дрожат.

Пол заливается кровью. Она доходит мне до колен и мешает идти. В нос бьет запомнившийся навсегда запах. Но это видение не активировано. Просто очередная месть обидевшейся фантазии.

Ничего. Пройдем.

Руки уже не дрожат, и не холодно.

(119-я книга.) Нож — это глупость. Лучше яд. Подсыпать охраннику, и никто не узнает, даже следов не… Ольга!..

(181-я книга.) Острая бритва слетела с обложки и полоснула меня по обеим рукам. Боль жуткая. Главное — не выронить книгу. Боль, кровь и бритва исчезают…

(233-я книга.) На руках у меня — противная зеленая слизь, в ушах — предсмертные крики детей. Нестерпимая боль во лбу…

(320-я книга.) Мохнатые черные пауки ползают по моим рукам, больно кусают, оставляя кровавые следы, и заползают под рукав…

(323-я книга.) Порвана 121-я страница. Подклеиваю.

(340-я книга.) Мне нечем дышать. Вокруг — черная зловонная жидкость. Я задыхаюсь. Жидкость поднимается и накрывает меня с головой. Аккуратно ставлю книгу на место.

(351-я книга.) Моя одежда пылает. Огонь обжигает руки, но на книгу не переходит…